Кимельфельд Дмитрий

Мама мне запрещала секс и даже простые амуры,
Но я встретила сабру на роскошной зелёной "мазде".
На святом языке он сказал мне: "Все женщины – дуры,
Мужики – подлецы, ну а счастье – в труде!"

Ой, мама, битте-дритте, битте-дритте,
Вы меня не берегите. Душу мне не бередите,
Не пускайте носом кровь!
Ой, дорогие, битте-дритте, вы не врите на иврите,
Хоть на иврите мне не врите про любовь!

Верит глупым словам наша слабая – ах! – половина.
Видеть хочет себя завсегда навсегда под венцом.
Проходила гиюр я у душки-раввина.
Но и он оказался в конце подлецом.

Снова дует шараф, снова сердцу так хочется ласки.
Где же вы, женихи? Где ж вы прячете свой колорит?!
Я живу в Офакиме, поливаю анютины глазки,
И долблю ваш иврит! Да, долблю ваш иврит.

Ой, мама, битте-дритте, битте-дритте,
Вы меня не берегите. Душу мне не бередите,
Не пускайте носом кровь!
Ой, дорогие, битте-дритте, вы не врите на иврите,
Хоть на иврите мне не врите про любовь!