Кимельфельд Дмитрий

Письмо к Татьяне Михайловне. Песня белого офицера в ночь перед последним боем (к спектаклю по М.Булгакову "Белая гвардия" )

            
У "максима" кровь - водица,
Он лопочет - не уснет.
В белокаменной столице
Комиссары с матросней.
Тьма висит над Перекопом,
Ждут околыши утра:
Завтра все погибнем скопом,
Завтра все погибнем скопом,
Золотые юнкера...

       Вам, Татьяна Михайловна,
       И семнадцать не дашь ведь.
       Вы и косы закалывали,
       Чтобы выглядеть старше.
       Да не щурьтесь вы, полноте,
       Возвращения нету.
       Вы меня и не вспомните,
       Впрочем, дело не в этом.

Переполнен Севастополь
Дрянью - Божья благодать,
Не видать первопрестольной
Нам России, не видать.
Где носила, где косила
Наша белая судьба -
Кровь-водица у "максима",
Кровь-водица у "максима",
И у нас не голуба...

       Вот, Татьяна Михайловна,
       Где нам встретиться выпало.
       Ваши губы опаловые
       До конца кем-то выпиты.
       Мы любовники старые,
       Мы, чуть что, - напролом,
       Я ведь ночи простаивал
       Под вашим окном.

Вот рассвет, как серый глянец,
Ухмыляется "максим":
Через прорезь, братец, глянем
На пророков и мессий.
Был Господь бы, попросил бы -
Нет, о жизни бы не стал -
Схоронить меня в России,
Схоронить меня в России,
Можно даже без креста...

       Все, Татьяна Михайловна,
       В пулемете нет лент.
       Обо мне не слыхали вы
       Столько зим, столько лет.
       Вы вернетесь на Сретенку
       Жарким каменным летом.
       На окне там отметинка,
       Впрочем, дело не в этом.