Кимельфельд Дмитрий

                           Посвящение Игорю Барашу

Павлины, говоришь?
-Ну да павлины-
Во дворе греческого монастыря,
Над которым выводок реет орлиный,
Воспроизводя букву " з" вашего букваря.
Эти павлины тоже летают, но низко,
Осваивают сирийский разрушенный минарет,
На другом берегу Иордана, у мостового огрызка,
Возле впадения в Кинерет.
Так говорю я, бородатый " каппара",
Под шелковицей, постриженной под " каре" ,
Молодая, русская, триколорная пара
Потеет на жестокой иудейской жаре.
Славянка вспоминает свою великую стужу
И поворачивается к безносому мужу:
"Печальная птица, и кричит, как старуха
Из арабских сказок. о не длинной любви."
" чего там, он говорит, у них хороша житуха,
Ннищие духом фотографируют их почти до крови!
Ну хорошо! Давай вернемся на Север!
К большим рекам, к морошке и белым грибам
И какой- нибудь добрый сеттер,
Будет навещать нас и читать желание по губам."
Ностальгия по холоду!
А мне в любом месте
хватает и росистой ночи и смуглого дня!
Мести хочу, мести, мести!
Черному облаку, поджидающему меня.
И я отворачиваюсь от них надменно,
И орлы застывают, увидав полевую мышь.
Потом один падает и летит над медной
Травой, почти рассекая камыш.
Приступ юности у него кончается быстро,
Снова появляются голуби,
забившиеся под куриный насест,
И с проворностью корейского премьер министра,
Тщательно обкакивают москвичей, купола и крест.
Эй, поглядите, ценители кислой вишни,
Какая вокруг. библейская красота,
Церквушка! Платочки, зашли - вышли,
И репейник в котором сладко спит суета.
Купола окрашены в цвет жженой умбры,
С моря их принимаешь за итальянский пломбир,
Ожерелье из чаек, огромные зубры
базальттовых пущ...
Галилейский ампир.
О как мне здесь не хватает, тебя моя,вишенка,
И друзей моих нежных, моих нежнейших друзей,
Здесь неспелого манго oхровая вышивка,
И этроги, как свита персидских ферзей!
Чтобы так дорожить каждым прожитым часом,
Как ночной светлячок на дубовой коре.
Разливая вино по серебрянным чашам,
Наблюдая, сорок на вечерней зоре,
Цеппелин бы поднять над карминной воронкой
И друг другу кричать поднабрав высоту
" Посмеемся, орлы, над судьбою -воровкой!
И ее насмешим нашей фразой короткой,
Посвистом юности, рассекающим Великую немоту.
По мне бы, пусть качаются себе цепеллины,
Над этой планетой, как огромные кабачки.
Павлины говоришь? Ну да, Павлины,
Своего нетрезвого бога в нас вперяют зрачки.