Кимельфельд Дмитрий

Зачем тревожишь ты меня, зачем подчеркиваешь тщетность
Нырнуть в растерзанный прибой, вдохнуть сухумскую полынь,
Мой ненасытный черный стриж, ты помнишь гальку,помнишь щедрость,
Абхазских вин, лукавых глаз, шашлычных запахов и дынь.

Вставала сытая луна, как прихорошеная сватья.
Попытки равенства вели к лимонным, выжатым ночам,
Как между войнами щедры и как бессовестны объятья,
И сколько страсти и любви досталось волнам - басмачам.

Выходит истина проста- Растратить юность не жалея,
На дождь слепой, на снег немой, на ручейковый поворот,
О, память черная моя, мой стриж, наперсник Водолея,
Ты наполняешь чаши дней вином неслыханных щедрот.

Щедрот орешника и пихт, кофейных запахов и склянок
С тархунным зельем, пахлавой, усатых теток под зонтом,
Татуировок на плечах, шестикопеечных солянок,
Хинкальных, где парит Казбек к столу прикрученный винтом.

Еще разлуки не сплели своей надежной паутины,
Еще ни зависти, ни зги в промозглой темени утрат,
А только медленный рассвет, и говор чаячий, утиный,
И солнца палевого шар и моря синего карат.

За что дарила нам судьба не поруганье и пещерность,
Не рабства срам, бараков смрад, не лихоимство и суму,
А этот вот сухумский пляж и неоплаченную щедрость,
Вот хоть убей- я не пойму! Убей! И все же -не пойму.