Кимельфельд Дмитрий

Все начиналось, как ни странно в Будапеште,
В горячих банях, где вы тело своё тешьте.
Ведь Будапешт уже почти не зарубеж.
Я подплывал к ней, пузырьки пуская носом,
И вдруг увидел "персь", что даже эскимосам,
Матросам, пылесосам, альбатросам
Была б как снег на все их члены, хоть Христосом.
Клянусь, что снега там у них хоть жопой ешь.

Припев:
Такая Персь должна покоится на сваях.
Я понял сразу - её место на Гавайях.
Там в джунглях солнце обжигало б нас обоих.
Купил два тикета и нас похитил
«Боинг»-боинг-боинг, «Боинг»-боинг-боинг.
В нём проводов одних 16 километров.
Чисто конкретно, блин, чисто конкретно!

Сидел я в Боинге, но видел только «Это»,
Моей любовью непосредственно согрето,
И дальше, дальше, вплоть до лака на ногте.
Моя фантазия затмила Сальвадора…
И страсть сочилась словно сок из помидора.
Весь мир померк, погибли фауна и флора.
И я хотел лишь приземлиться, и к тахте.

Припев:
Я думал об июлях, мартах, маях !
Где «Это» греет моё мачо на Гавайях.
Оркестр души играл Адажи на гобоях,
И уносил нас грандиозный
«Боинг»-боинг-боинг, «Боинг»-боинг-боинг.
В нём санитарно всё, коньячно, туалетно,
Чисто конкретно, блин, чисто конкретно!

Так, пацаны, блин, не летайте на Люфтганзе:
К нам подошел стюард-красавец с биркой «Гансе»,
Увидел Персь и глаз его взыграл.
Она меня забыла тут же моментально.
Хотя кто брал билет? Спрошу сакраментально.
И он повлек её куда-то в черева.
Весь Боинг я обполз , на четвереньках.
Куда=то падал, бился на ступеньках.
И гнев гудел во-мне, как танец Летка-Енька.
Моцарт был прав – вся жизнь слова – слова.

Припев:
Вот я стою, кокос гавайский обнимаю,
И даже паспорт из штанов не вынимаю.
Персям персец, они отобраны судьбою.
А вся братва трындела:
«Боинг»-боинг-боинг, «Боинг»-боинг-боинг.
Эй, козаки, любите АНЫ беззаветно!
Чисто конкретоно! Чисто конкретно»
Да наши Аны! Наши ТУ! И наши Илы!
Иначe вилы, век свободы не видать , иначе вилы.