– Это вы прогнали врангелевцев, разгромили каппелевцев, мамонтовцев, дутовцев? – Да. – Это вы под Петроградом отбивались с продотрядом от кулацких нападений? – Да – Это вы под Волочаевкой на проволоку колючую под пулю неминучую?.. – Да. – Это вы по льду кронштадтскому навстречу смерчу адскому... – Да. – Эти шрамы... – Да... Да... – Эти раны... – Да... Да... – Да, – кивают ветераны. – Да...
И тогда На красное небо Выехал чёрный всадник, И его гнилозубая кобыла Зашлась торжествующим ржаньем.
Подлец встаёт из-за стола И прячет в стол дела. Подлец подходит и бьёт по лицу. Затем выводит и строит на плацу.
Подлец говорит: «Вот предатели». И народ повторяет «Предатели...» Подлец говорит: «Вот изменники!» И народ повторяет: «Изменники...»
Подлец кричит: «Расстрелять без суда!» И народ откликается: «Да-а-а...»
Тмутаракань, страна моя, ты вся опять во тьме... Якиров сын, Тмутаракань, в твоей сидит тюрьме. Очнись, очнись, Тмутаракань, очнись, на солнце глянь: вновь над тобой, Тмутаракань, тмутараканский болван!...
– Пока! – Привет. Куда кому? – М-мне... на Пятую авеню... – Так не забудь отдать Камю! – До завтра. Я позвоню. – Прям как заговорщики: Некрасов... Киев... Что за разговорчики Тёмные такие: – Ты что? Мы болты болтаем. А раньше было нельзя. Вот и разница вся. Поехали.
Мы – принимаем. Мы должны принять Угрюмый груз невероятных знаний, Груз нами не испытанных страданий: Убийств, предательств... Что перечислять?
Не для того, чтоб горечь прошлых лет Нам сердце жгла открывшеюся раной, Чтоб мы предпочитали неустанно Зажаренным цыплятам чёрный хлеб;
Не для того, чтоб нежное вино В сравнении казалось нам нежнее, Чтоб жили мы натужно веселее Или натужно горше, всё равно – Но для того, чтоб видеть всё как есть, Чтоб сердце стало глубже и открытей, Чтоб в нём звучал подземный гул событий, Имевших быть вчера, назавтра, днесь.
|