Ким Юлий

                   Из цикла "Письма Ирине" ( 1995 )

Ее высочество в хрустальный башмачках
В Санкт-Петербург из Киева катило,
В купе, отдельном, как оно любило,
За блеском глаз скрывая чёрный страх,
Поскольку через стенку от нее
Три штатских хлопца, чуть ли не зевая,
Открыто караулили ее,
Не зная твёрдо, но подозревая
То, что принцесса знала хорошо:
В хрустальном башмачке под левой пяткой,
Заткнув в каблук и подоткнув заплаткой,
Она везла с собой – известно что:
Листок, набитый доверху крамолой,
Такой разоблачительный фугас,
Что в случае чего – исход хреновый,
И титул не спасёт (хотя кого он спас?).
Но вот и Петербург. Почёсывая чресла,
Вываливает киевский эскорт.
Но где ж принцесса? Что за чёрт!
Вот только что была – и вдруг исчезла?!
Не будемте бранить несчастных филеров
За их незнанье местной сети
Всех этих улочек и проходных дворов,
Где сквозануть от них – грудные дети
И то б сумели, ё-моё!
А тут же, всё-таки, высочество ее.
Итак, листок доставлен. Динамит
Пошёл греметь по всем меридианам.
Вся пресса на ушах стоит за океаном!
Весь питерский народ на площади валит!
Пал произвол. В вечернем небе
Ликует праздничный салют.
Ее высочество в наемном кэбе
Забилось в угол, как грустный бэби:
Ей неприятен свободный люд!