Шмаков Олег

Ты зря ничего мне толком не говоришь,
при моём появлении держишь печали извне.
А часы, будто злая сырая летучая мышь,
распластались по смежной холодной бумажной стене.
    Зря прячешь под плед виноградную вялость плеча
    и взглядом блуждаешь по стрелкам моих старых брюк.
    А молоточки в висках суматошно стучат
    и я незаметно их считаю каждый стук.

И я незаметно заимствую чудо у ночи,
про жёлтый автобус вполголоса вновь напеваю,
про хоровод кипарисов в декабрьском Сочи,
и про тбилисскую конку - прабабку трамвая,
    и про таксиста, который везти отказался,
    лишь потому, что щенка я за пазухой нёс,
    и про дождик, который всю ночь за спиной спотыкался
    и, наверное, больно расшиб об меня мокрый нос.

Но ты ничего мне толком не говоришь,
при моём появлении держишь печали извне.
И от часов никуда не убежишь,
и холод теплом не заменишь на этой стене.

1987, Тбилиси