Борохов Александр

Дорогая передача, переехали мы, значит,
Тут же вышла незадача, что Капица был не прав,
И хотя большие клизмы, нам добавят оптимизма,
Это ж полный катаклизм, ихней «Аруцей Заав».

Сторожилы, тянут жилы, не до жиру быть бы живым,
Тут вообще не до наживы, все на хлебе и «траве»,
Мы бы партию «зеленых», всех покрасили зеленкой,
Сразу стали бы как доллар, рейтинг поднялся вдвойне!

Ларгактилы, этумины, принимаем с кислой миной,
Нижней частью именины мы справляем круглый год,
Ну, а те, кто похитрее, в общем, местные евреи,
Обещали батареи обменять на пулемёт.

Слесарь, Вася Пузаненко, в синем тату-орнаменте,
Железняк на постаменте, просто выглядит как гей,
Нам толкал, что он с «Варяга», обмотавшись красным флагом,
Оказалось по бумагам, по соседке он еврей.

Медсестричка наша Фрума, просто «спайдер-супер вумен»,
Очень любит нас безумных, и сиреною не орёт,   
Так прикрутит в миг к кровати, ремешки крепки, и кстати,
На фиг надо силы тратить, их Шварцнегер не порвет.

Тут война у нас с Ираком, Штаты отступают раком,
Мы готовы всем бараком в «Паур-рейнжеры» пойти,
Группа есть у нас захвата, все отличные ребята,
Хоть умом не все богаты, где ж ума на всех найти?

Хочешь - плачь, а хочешь - охай, мы наелись все гороха,
Подготовились неплохо, мы к химической войне,
Нас бы сбросить над Багдадом, вот иракцы будут рады,
Ничего, пусть знают гады, все вернется к ним вдвойне.

Закаляем свою волю, кто-то брасом, кто-то кролем,
Кто-то даже с перепою, начал плавать во дворе,
Мы как «котики морские», и как яйца, все крутые,
Мы как дикая стихия, поучаствуем в игре.

Говорят сейчас в столице, филиал родной больницы,
Все родные наши лица, не хватает лишь пижам,
В том дурдоме все как дома, говорят там плохо кормят,
И один, что поумнее к нам вчера перебежал.

Убеждал нас всех резонно, что бы выбрали Кобзона,
Или можно Левинзона, тоже в общем не беда.
Этот добрый старый Кнессет, никого уже не бесит,
Там ребята воздух месят, то туда, а то сюда.

Телепузик Тинки - Винки, как сошел вчера с картинки,
Пусть похож чуть-чуть на свинку, чем ни Кнессета хавер?
Он резвится и играет, никому он не мешает,
Щеки важно раздувает, чем не будущий премьер?

Боря из Санкт Петербурга, здесь работать стал хирургом,
Говорят ходил по мукам, аж выплясывал кадриль,
Этот парень неказистый, был в кафе там гитаристом,
Говорят жалеет страшно, вот что сделал Израиль.

Кстати о противогазах, до того как дали «газы»,
Те, кто впал уже в маразм, носят сутки напролет,
Моня — Франкинштейн из Тлена,
в прошлом трахнутый поленом,
В майке из полиэтилена, ходит гордо целый год.

По Каначниковой даче мы давно уже не плачем,
Заменил нам передачи наш родной «Израиль плюс»,
«Солнцедар» здесь, no-приколу, заменили Кока-Колой,
Не страшны мне их уколы, я от них лишь и тащусь.

Расширяем все границы, кто до Пизы, кто до пиццы,
Все давно мечтаем смыться, все толково, по уму,
Мы своим электоратом в Кнессет двинем всей палатой,
Лозунг есть у нас богатый: «Дачу превратим в страну».

Март 200З года.