Паташинский Давид

Окружают последнюю улицу
полотняные стены дождя,
образуется, перемелется
погодя.

Слева солнечное затмение,
справа ветер калечит межу,
а в кармане я, тем не менее,
нож держу.

Прошлых взглядов колодезны пазухи,
крылья пчел - золотая слюда,
и ладони встревоженной пасеки
льют меда.

Рассыпается гладкая галечка,
почему не останется Галич-то,
разговоры льняные суши,
ни души,

только пляс апельсиновых панночек
да в углу неподвижный печальничек,
зеркала, отражая уют,
не дают.

Ты подумал, что вновь удержал его,
Александра, кричал, Полежаева,
ветер крутит промокшие дни,
не гони.

Бьются птицы прозрачными колбами,
только ты никогда не старей,
ковыляя проулками долгими
до знакомых дверей.