Архив

В день рождения Визбора я хочу вспомнить песенку, написанную с ним «в соавторстве», тем более, что её часто цитируют в социальных сетях. История этой песни известна, я неоднократно её рассказывал. В частности, в своей 50-й радиопередаче, посвящённой Визбору. Вот нужный отрывок…
После смерти Визбора, остались его записные книжки. Но не только. Остались архивы, магнитофонные записи, наброски. С одной из таких записей пришел ко мне Роллан Алексеевич Шипов –крупнейший российский «Визборовед», доктор наук, милейший человек и мой добрый приятель. «Послушай!» - сказал он. Я послушал. Это была рабочая запись, запечатлевшая творческий процесс. Визбор сочинял и записывал на пленку. Вначале появились какие-то строчки, которые он стал напевать на приблизительную мелодию, затем появился целый куплет и еще несколько отдельных строчек, никак с куплетом не связанных. Например, «как сказал философ Ю.Карякин» (имеется в виду, конечно, Юрий Федорович Карякин – видный российский общественный деятель либерального толка, литературовед, писатель и публицист, специалист по творчеству Достоевского. А «философ», видимо, потому, что он заканчивал философский факультет МГУ). Или такая строчка: «Какие-то неведомые нити». Что хотел сказать Визбор, к чему эти нити? Бог весть… В любом случае, работа была не то, что не закончена, но явно только начата… «А дальше?» - спросил я у Шипова, заинтересовавшись неизвестным мне сочинением. И услышал в ответ неожиданную фразу: «А дальше допишешь ты...» Почему Роллан пришел с этим предложением именно ко мне – я не знаю до сих пор. Как-то все недосуг было спросить, а сейчас – поздно.
Так или иначе, но вначале я категорически отказался, отчасти из скромности, но, главным образом, по причине трепетного отношения к оригиналу. Собственно, Роллан даже не настаивал. Он просто хорошо знал психологию творческого человека. Семя, попавшее в эту почву, обязательно должно было прорасти – весь вопрос: чем? Сорняком или культурным растением? Короче говоря, отказавшись, через месяц-другой я, смущаясь, принес Роллану законченное сочинение. Ему понравилось, и он потащил меня к Нине Филимоновне, последней жене Визбора. Ну а после того, как одобрила Нина Филимоновна, я позволил себе впервые исполнить эту песню перед широкой аудиторией… Впоследствии эта песня вошла в несколько бардовских антологий, в список песен Визбора, фигурирующий в интернете, и даже в полное собрание сочинений Визбора. Поэтому я позволил себе включить ее в передачу. Да и мелодия песни так и осталась Визборовской. Мелодию я не менял.
Еще раз подчеркну: замысел Визбора не был известен никому. Более того, пытаясь вписать в свой текст отдельные строчки Визбора, где-то я попал, что называется, «пальцем в небо». Например, придумывая, что же «сказал философ Ю.Карякин», я выдал псевдофилософскую сентенцию в духе визборовской иронии: «Не разберешь, где трасса, где объезд». Тем не менее, скорее всего, Визбор имел в виду вполне конкретную замечательную фразу Карякина «Время – это тоже родина…»
«Функция заката» - так называется эта песня, причем, как оказалось, такое словосочетание несколько раз повторяется в записных книжках Визбора. «Функция заката». «А функция заката такова...» Видимо, ему нравилось это сочетание несочетаемого: холодной математической «функции» и теплого поэтического «заката»…

А функция заката такова:
Печаля нас, возвысить наши души,
Спокойствия природы не нарушив,
Переиначить мысли и слова

И выяснить при тлеющей звезде,
Зажатой между солнцем и луною,
Что жизнь могла быть, в-общем-то, иною,
Да только вот не очень ясно – где.

Из треснувшей чернильницы небес
Прольется ночь и скроет мир во мраке,
И, как сказал философ Ю.Карякин,
«не разберешь, где трасса, где объезд».

Всё для того, чтоб время потекло
В безбрежность неминуемой разлуки,
Чтоб на прощанье ласковые руки
Дарили нам дежурное тепло.

Но в том беда, что стоит сделать шаг
По первой из непройденных дорожек,
И во сто крат покажется дороже
Любой застрявший в памяти пустяк,

Чтоб ощутить в полночный этот час,
Как некие неведомые нити,
Сходящиеся в сумрачном зените,
Натянутся, удерживая нас.

Не будем же загадывать пока
Свои приобретенья и утраты,
А подождем явления заката –
Оно произойдет наверняка,

Чтоб всякие умолкли голоса
И скрежеты и топоты дневные,
И наступили хлопоты иные,
И утренняя выпала роса...

1986

Вы уж простите мне желание похвастаться фразой Михаила Анчарова, последовавшей за текстом этой песни, процитированным полностью в его последней книге «Стройность»… «Так поётся в песне Юрия Визбора, доделанной кем-то ещё, таким же талантливым…» Потом мы увиделись с Анчаровым, и я спел ему «вживую», удостоившись объятий и поцелуев. Кстати, при любом упоминании Визбора старенький и больной Анчаров говорил: «Юрка!» - и начинал плакать…