Карина
|
Дата : 31-03-07, Сбт, 05:48:58
Мне давно хотелось написать этот рассказ. Хотелось, но ...что-то остнавливало меня. И не было сил переступить через это "что-то"...И я снова и снова откладывала трудную для себя тему, надеясь вернуться к ней позднее. И вот...
Дима.
Ему не повезло. Ему просто крупно не повезло. Он родился не в то время, которое ему бы подошло, не в той стране, где ему было бы комфортно, и не у тех родителей, которые были достойны его воспитывать... Он всегда жил с этим ощущением. Даже еще тогда, когда был настолько маленьким, что выразить эту мысль был еще не в состоянии.
***
Нельзя сказать, что его родители очень стремились обзавестись первенцем...Они поженились, будучи студентами, будущий папа заканчивал второй курс Политеха, а будущая мама - четвертый курс инженерно-строительного. Поэтому рождение ребенка не планировали. Но когда узнали, что ребенок таки будет, обрадовались оба... И ждали его рождения с нетерпением.
Имя было выбрано ему задолго до рождения. Будущая мама-заочница уехала на сессию в интересном положении, хотя внешних признаков этого положения еще не наблюдалось. Поселилась в студенческом общежитии в одной комнате с другими студентками. Одну из них звали Таня, а дома у нее остался с бабушкой маленький сынок Димка. Она очень скучала за ним, все время бегала на почту звонить домой и рассказывала о своем сыночке самые разные истории, которые обычно так умиляют всех мам... И после двух недель проживания в одной комнате с этой Таней будущая молодая мама уже точно знала, что сына нужно назвать Димой, Димкой, Димочкой, потому что в это имя уже вкладывалась вся любовь и нежность, на которую только способна молодая женщина, ждущая появления первого ребенка.
Будущая Димкина мама была молодая, в приметы не верила (почему-то считалось, что пока ребенок не родился, ничего заранее покупать нельзя!), а потому будущему ребенку покупалось все, что попадалось ей в столичном универмаге "Детский Мир". Туда она пару раз в месяц попадала, когда бывала в командировке. В шкафу была выделена специальная полка и все купленные пеленки-распашонки-ползунки тщательно рассматривались, демонстрировались будущему папе и ложились на заветную полочку со словами: "Это Димке!" Будущий папа подтрунивал над этой церемонией и смеялся.
Родился Димка на две недели раньше, чем предсказал врач, новоявленный папа оказался в этот день в другом городе на экзамене, и о том, что сын родился, узнал только на следующий день. Раньше ведь не знали пол ребенка, пока он не рождался...
Малыш был очень неспокойным. Первые два месяца он почти не спал и все время плакал. Потом он часто болел, был домашним и необщительным, и каждая попытка приучить его к садику была сущим ужасом. Первый его садик, а вернее, ясли, были очень далеко, минут сорок надо было пешком топать (раздобыть место хоть в каких-нибудь яслях было проблемой) и Димка, совсем еще кроха, каким-то чутьем угадывал, что куда именно его везут в коляске и сейчас его отдадут чужой тете, и начинал плакать задолго до того, как здание садика можно было увидеть и узнать. Мама отдавала всхлипывающего Димку воспитательнице и бежала на работу, сама глотая слезы. Жаль было годовалого малыша... Папа жил в другом городе, заканчивая дневной институт.
Были респираторки и воспаления легких, год дома с мамой... Потом был другой садик и Димка уже постарше, не было слез по утрам, но быть в этой системе ему было очень трудно. Она просто не подходила ему. Он не ел еду, которую там готовили, совершенно не был способен спать днем - у него не было такой потребности. Каждый день мама, забирая его из садика, слушала жалобы воситательницы на то, как с ним тяжело. Даже дети из его группы, встречая Димкину мама в коридоре или во дворе садика, сообщали: "А ваш Дима сегодня опять ничего не ел!" В общем, репутация белой вороны шла за ним с самого детства.
Правда, его самого это никак не волновало. По крайней мере, он не высказывал эмоций по этому поводу. Упорно одевал комнатные тапки не на ту ногу, вернее, как придется, и переодевал только тогда, когда ему укажут, что они одеты неверно. И пожимал плечами: мол, какая разница?
В садике даже некоторые блюда называли так, как называл их Димка. Например, пюре из зеленого горошка он отказывался есть наотрез, при этом у него на лице была написана такая брезгливость, что никто не решался настаивать на том, чтоб ребенок даже попробовал. Увидев это блюдо впервые, он скривился и сказал: "ОНО зеленое, я его не ем!" С тех пор это пюре так и называли. " У нас сегодня на ужин зеленое с котлетой". Кстати, от котлеты, "вымазанной в зеленое", он тоже категорически отказывался. Из всего набора фруктов и овощей он ел только огурцы и яблоки, все остальное просто не существовало.
Иногда - очень редко, пару раз в сезон - на полдник в садике давали клубнику. Клубника обнаруживалась в кармане Димкиной рубашки, расплывшись по ней ярким красным пятном. Видимо, воспитательница настаивала, чтобы он ее съел, а он не видел другого способа избавиться от такого наказания.
Те продукты, которыми его можно было накормить, можно было пересчитать по пальцам... Арбузы, апельсины и мандарины, помидоры, рыба и еще масса вещей в этот список не входили.
***
На четвертый день рождения мамина подружка подарила ему конструктор для первого класса. Разные металлические перфорированные детальки, к ним набор болтиков и гаечек, гаечный ключ. Гости еще не разошлись, а маленький Димка уже сидел за письменным столом, не отрываясь от конструктора. Часа два он пыхтел, ручонками четырехлетнего малыша стараясь справиться с отверткой и гаечным ключом, но в конце вечера изумленные гости и родители увидели стену дома с окном. Он сумел собрать эти детальки, закрутить все гаечки и был очень горд свой работой.
Как-то он забрался втихую в кладовку, где хранились инструменты отца, и когда родители обнаружили шкодника, то в руках он держал "дверь в никуда" собственного изготовления. Это было три брусочка, сбитые криво гвоздями в виде буквы "п", между ними досточка как раз нужного размера, чтобы изобразить дверцу, и эта дверь держалась на одном из брусков с помощью дверной петли. Все по науке! Криво, неумело, но ведь в четыре года!
В общем, руки у мальчишки были золотыми с малолетства. Классе в пятом он начал ходить на городскую станцию юных техников. Руководитель не мог нахвалиться: парень с легкостью учится работать на любом станке, все кружки уже перепробовал и везде у него получается отлично, и ребята старше Димки на два-три года обращаются к нему за помощью. Больше всего Дима любил авиамодельный кружок. Журналы "Моделист-конструктор", "Юный техник" читались очень активно, учить уроки и читать учебники было некогда и неохота.
Вообще с самолетами, машинами и прочей техникой у Димы были свои отношения. Он был мальчишкой неспортивным, бегать не любил, а любил проводить время за письменным столом, всегда находя какие-то интересные для себя занятия. В пятом классе он начал просиживать часами, вычерчивая развертки будущих моделей машинок и самолетов. Сначала по эскизам, из журналов, а потом и модели, придуманные им самим. Было интересно наблюдать, как из каких-то хоатично расположенных линий проступает чертеж будущей машинки...Потом это вырезалось, складывалось, склеивалось, красилось.....Работа всегда кипела...И вот из под Диминых умелых рук повлялся бумажный танк, сделанный из тетрадного листа в клеточку, часто выдернутого из школьной тетрадки, и у этого танка поворачивалась башня, дуло можно было поднять и опустить, и все колеса крутились...Все было собрано на бумажных заклепочках, очень кропотливо и чистенько...Помню красивую красную машину Феррари...Когда он выносил свои поделки на улицу, взрослые соседи недоверчиво разглядывали эти танки и машинки: "Что, сам сделал? Все из бумаги? А как же это все вращается?"
Когда в шестом классе начался предмет "черчение", Диме там просто нечего было делать . Хорошо, что учитель понял это и быстро нашел ему применение: Дима делал свое задание за считанные минуты, а потом ходил по классу в качестве помощника учителя и помогал ребятам справляться с их заданиями.
***
Вообще же со школой было проблем больше, чем достижений. Потому что Димка мог делать только то, что ему было интересно, остальное он просто игнорировал. Поэтому большинство предметов его не интересовало, и он имел тройку по этим предметам только потому, что схватывал что-то на лету на уроке. Никакие мамины мольбы и угрозы не могли заставить его сесть и учить уроки. Он садился, а через пять минут он уже забывал, зачем он сидел за письменным столом, а вырванные из тетрадки листы пестрели рисунками танков, машинок и самолетов.
Уйти с урока - просто так, от скуки, было не таким уж необычным делом. Маму вызывали в школу, возмущались и ругали. Дома мама тоже либо ругала Димку, либо сама плакала от бессилья и просила его держаться в рамках...Обещания давались и забывались тут же. Все эти условности, суета с уроками и двойки в дневнике были ему неважны. У него была какая-то своя жизнь, интересная, и школа, уроки и мамины морали не имели к ней никакого отношения. Папа же самозабвенно смотрел телевизор, и его только и хватало на то, чтобы сказать сыну "Молодец", увидев очередную седланную его руками игрушку. Ну, или спросить, что ребенок сегодня ел.
Так Дима и рос, не желая и не умея вписываться в систему, в которой не было места личностям; в обществе, где, по статистике, мамы в среднем уделяли своим чадам 13 минут в день на общение и воспитание, в остальное время они работали, стояли в очередях за суповыми наборами, готовили, стирали, убирали, а папы зачастую считали воспитание детей женскими функциями и со спокойной совестью все свое свободное время смотрели телевизор; и в школе, где все было расписано и шаг в сторону считался побегом.
Мама была комсомольской закалки, ей эта система как-то не мешала, она с ней выросла, и Димкино упорное нежелание жить по правилам не вызывало в ней понимания. Отношения дома были напряженными...Были предприняты все возможные методы возвращения сына на путь истинный: начиная от наказаний и кончая подкупом, когда по договоренности за каждую хорошую оценку выдавалось энное количество денег. Последний метод Диму сначала заинтересовал, но через неделю он решил, что он вполне обойдется без денег, и тратить на их зарабатывание столько времени в ущерб своим увлечениям совсем не стоит. Эксперемент с треском провалился.
***
Читать он начал рано. В нулевой класс он пошел уже читающим ребенком. Это был эксперементальный класс,для шестилеток, единственный в нашей новой школой, и мама с трудом, всеми правдами и неправдами, записала Диму туда. В садике ему было плохо и скучно, и он рвался в школу, считая, что там будет намного лучше.
Учительница была умница, уроки вела весело, с играми, с песнями, дети учились быстро и с интересом, Димка в школу просто бежал, а вечером после продленки рассказывал взахлеб, что и как учили...
Но счастье было недолгим. По каким-то причинам любимая учительница уволилась среди учебного года, и их класс взяла другая учительница, Димина соседка по подъезду. Она была обычной учительницей, любила детей, но метод ее работы был тот, какому ее обучали когда-то в педучилище. А дети ведь уже попробовали что-то необычное...В общем, Димкин интерес к школе быстро скатился до нуля. Зато учительнице было очень удобно жаловаться его маме. Светлана Валентиновна поджидала Димкину маму у подъезда и говорила: "Ну, ты представляешь, что твой сегодня отчудил?!"
Чудил он разное. Самым большим преступлением оказалось преступление, описанное возмущенным преподавателем в таких словах: "Объясняю новый материал, вижу, что Дима сидит и все время смотрит под парту. Я закончила объяснять, подхожу к нему, а он даже не видит, что я рядом, глаза под порту смотрят! И что он делает, по-твоему? Читает ЖУРНАЛ! И какой, как ты думаешь???? "Наука и жизнь!" В НУЛЕВОМ КЛАССЕ!!!!" В общем, я ее даже понимаю.... Мало, что в нулевом классе читает - а их этому еще и не научили, так еще и журнал "Наука и жизнь"! Это было возмутительно...
***
В общем, Димке жилось трудно. Доставалось и в школе, и дома, все призывали его вести себя прилично, а оно как-то ну никак не получалось...
В пятом классе он получил двойку по поведению. За четверть. Утверженную педсоветом, по всем правилам. Это было редким явлением в образцово-показательной школе. Когда-то в этой школе училась сама Димкина мама и его папа, а также все его дяди и тети, и многие учителя знали всю его семью, включая бабушек и дедушек. Димку туда перевели из другой школы в третьем классе, а надежде, что другая осбтановка и другие друзья подействуют на его учебу благотворно....
Двойка была получена за систематическое неисполение обязанностей дежурного по классу и грубое поведение по отношению к классной руководительнице. Тогда еще полы в классе мыли сами ученики. После уроков. По очереди. Так вот, Дима мыть полы отказывался, демонстративно брал портфель и уходил. Как потом оказалось, уходил он, в общем-то, правильно. Все сидели за партами по двое, а он сидел один. И его дежурство всегда попадало в тот день, когда было больше всего уроков. Он справедливо посчитал, что на него и так двойная нагрузка, так пусть хотя бы не в этот день. На что учительница сказала, что таково правило и все делают это по очереди, как получается. В общем, нашла коса на камень. Родителей Дима не посвятил, и двойка эта свалилась его маме как снег на голову. Не посвятил...То ли считал мелочью жизни, а он относился ко многим вещам именно как к недостойным внимания...То ли не надеялся найти в родителях союзников.
Но важна не сама двойка. Важно, как он, одиннадцатилетний пацан, объяснил это своей маме, взращенной на принципах, что двойка - это стыдно, ненормально, аморально... Когда мама обрушилась на него с очередной порцией упреков - мол, как же так, что ж ты меня так позоришь, мне же в школу уже стыдно показываться!!!! - он очень спокойно, как взрослый, сказал: "Ну почему это тебя так беспокоит?? Ведь двойка - это всего лишь цифра на бумаге, а я какой есть, такой есть, двойка или пятерка нарисована в моем табеле!" И как же он был прав! Только маме потребовались годы, чтобы понять это.
***
В том же году в школе появился молодой учитель математики. Он очень выделялся из общей массы учителей: мужчин в школе вообще почти не было, молодых тем более, а уж приходящих на работу в джинсах и модном свитерке не было в этой консервативной школе никогда. Он был очень демократичным, вел себя с ребятами справедливо, математику любил и умел преподавать, и ребята очень его любили. Дима привязался к нему особенно. И было отчего...Они как-то сразу сдружились. Ярослав Викторович не требовал подробных решений, не снижал оценку за почерк или отсутствие полей в тетрадке, не обращал внимания на вырванные листки - а терадки у Димки всегда были какими-то особенно худосочными и выглядели очень жалкими. Он ценил быстрый ум, логику, умение мыслить. Часто решение выглядело просто как условие, промежуточную формулу и ответ, и в этой тетрадке без полей появлялась очередная пятерка и запись: "Молодец!"
Димка просто расцвел. Он полюбил математику и Ярослава Викторовича всей душой. Учитель давал ему отдельные задания, потому что школьная программа была для Димы слишком простой. Он приносил ему какие-то специальные книжки по математике, а Дима тоже носил ему какие-то книги из домашней библиотеки. В общем, дружба была замечательная. Достаточно одной Димкиной фразы: "А я сегодня с Ярославом Викторовичем в одном автобусе ехал!", чтобы понять, как важно было для него их общение. Дома он рассказывал: "Ярослав Викторович очень справедливый! Если он видит, что кто-то подрался, то никогда не ругает и из класса не гонит. Он велит мальчишкам подойти, спросит, за что подрались, скажет, кто, по его мнению, прав, а кто нет, и разрешает сесть на свое место и урок продолжается." В общем, на городской олимиаде по математике в тот год Дима занял третье место. Хотя до этого у него всегда была тройка в табеле. И на следующий год, как только Ярослав Викторович перестал работать в школе, тройка тут же вернулась на свое привычное место ...Потому что заучивать правила из учебника математики наизусть было ниже Димкиного достоинства. А как оценены в журнале и табеле его знания, его не волновало никогда.
***
Однажды на воспитательном часе - было такое явление, такой "урок", который проводил классный руководитель - обсуждали, кому какая музыка и какие песни нравятся. Всех ребят просили напеть любимую песенку - пару строк. Тогда гремел Юра Шатунов со своим "Ласковым маем", и почти все дети пели что-то из его репертуара. Кто-то спел пару строк из других популрных песен. К изумленю классной, Дима спел Визбора:
"То взлет, то посадка,
То снег, то дожди...
Сырая палатка
И писем не жди..."
***
Как-то мама наводила порядок в его комнате и обнаружила на его стеллаже с книгами большую стопку толстых журналов. Их семья выписывала много периодики, так много, насколько только она могла это себе позволить. Но все ведь нельзя выписать... И эти журналы, которых была целая стопа, штук двадцать пять, они не получали. Мама было подумала, что кто-то из мальчишек дал Диме почитать то, что выписывают его родители, но повертев их в руках, она обнаружила, что все они за пару-тройку последних месяцев и на каждом из них другой адрес. Улицу на них не писали, а номер дома и квартиры были написаны на последней странице обложки - видимо, почтальон делал для себя пометки.
Когда Дима пришел из школы и увидел на столе эту стопу, он как-то сразу сник...На вопрос, откуда это у него, стал говорить, что взял почитать у кого-то из ребят, но, поняв, что написанные на журналах адреса эту версию полностью опровергают, долго молчал, а потом признался...Когда он шел из школы на станцию юных техников, он заходил в подъезды домов, куда из почты к тому времени уже подвезли газеты и журналы, которые потом почтальон разложит по ящикам. Он вытаскивал из этой стопки то, что ему хотелось, и клал в портфель. Вот так вот просто.
Мама была в ужасе! Воровство в чистом виде! Ведь кто-то заплатил за право получать эти журналы немалую цену, но так и не получил то, что должен был получить. А почтальон? Ведь это к ней предъвляли претензии за то, что журнал не был получен!.. В общем, после долгих разговоров и объяснений, возмущений и нотаций, слез и нервотрепки было решено бедного Димку - а он, как я теперь понимаю, был просто любопытным пацаном, которому-то и хотелось всего лишь прочитать еще что-то интересное, владеть таким красивым и полезным журналом! - подвергнуть воспитательной экзекуции. Мама велела ему собрать все журналы, и они вместе пошли икать почтальона, возвращать украденное и просить прощения. Под языком мама держала валидол, Димка плелся, понурив голову, и, видимо, очень боялся предстоящего разговора с почтальоном...
Почтальоном оказалась худенькая невысокого роста женщнина, которую очень трудно было представить с той тяжелой сумкой, полной писем, которую обычно носили почтальоны. Увидев журналы, она очень обрадовалась. Димка попросил прощения, мама тоже. Женщина немного поругала его, но совсем немного...Потом рассказала им, что работает на мизерную зарплату, растит девочку, получая на нее крошечное пособие как мать-одиночка, и за пропавшие журналы с нее могли бы вычесть из зарплаты деньги. "Никогда, никогда не делай так! Смотри, и мама твоя как расстроилась, и тебе стыдно! Никогда не бери чужого!" Наверное, для Димы это было нелегким уроком.
***
Так шли дни и месяцы, в школе дела были так себе, через пень-колоду, зато увлечений всегда было море, и времени на них тратилось столько, сколько это было возможно. Когда он перешел в восьмой класс, мама неожиданно привезла ему из командировки подарок: теперь уже ископаемый, а тогда - что-то невроятно современное и притягивающее своей новизной. Это был компьютер "Спектрум". Сам он был маленький, программа загружалась с магнитофона, и можно было, подключив его к телевизору, играть в компьютерные игры. Где-то достали брошюрку с описанием работы этого диковенного по тем временам прибора. Дима тут же досконально изучил и начал активно пользоваться...Даже сам сделал несколько программок для Спектрума, и очень радовался, что это работает. Все, что было ему интересно, давалось ему без всяких усилий...
В том же году маме попалась красочная книжка "Бейсик", два тома, перевод с английского. Лучшего подарке Диме и не нужно было. Он долго сидел с этой книжкой, разбирался... Как оказалось в дальнейшем, он неплохо освоил язык программирования, абсолютно самостоятельно.
***
По окончании восьмого класса стал вопрос, что делать дальше. Можно было продолжать еще два года ходить в ненавистную школу, можно было пойти в профтехучилище и получить там рабочую специальность, можно было поступить в техникум. Дима не знал, чего именно он хочет, да и вообще, как всегда, ему все было безразлично. Мама, наоборот, очень волновалась, стараясь подвигнуть Диму на какое-то решение. Ею же и был найден вариант, наверное, единственно верный, который можно было найти в небольшом районном городке, поскольку выбора особенно и не было. Пару профтехучилищ, где можно было получить пофесиию "камнщик", "слесарь-сантехник", "сварщик-арматурщик" и еще что-то из этого же репертуара и "электрослесарь подземный" либо "горнорабочий очистного забоя". Предстваить себе щупленького Димку, таскающего на стройке кирпичи, мама не могла, в шахте тем более было трудно и опасно, да ведь и жалко же посылать его туда, куда попадали ребята, которым учеба давалась очень нелегко, если давалась вообще.
В городке было педучилище. Туда в основном принимали девочек на специальность "учитель младших классов", но было и отделение, обучающее учителей труда и черчения, и это было то, что Димке подходило на все сто процентов: руками он умел делать все, а уж черчение - это вообще его стихия. Да и учебное заведение приличное, авось, коллектив будет неплохой, и Димка остепенится.
К вступительным экзаменам он готовился последних пару дней, остальное время проводил с любимыми книжками и Спектрумом и на уговоры мамы, которая очень сомневалась, что при такой "старательной" подготовке он их завалит , отмахивался. Но экзамены он сдал. На четверки, которых оказалось достаточно, чтобы набрать проходной балл. И стал студентом Педагогического училища, самого приличного заведения города, не считая, конечно, филиала Политеха.
Так началась новая Димкина жизнь. Студенческая...Новый коллектив, другие учителя, стипендия...Впрочем, его учебный пыл иссяк, не успев родиться, и он учил только то, что казалось ему интересным. Зато, начав получать степендию, он решил, что пора уже начать курить. И, конечно, немедленно претворил свое решение в жизнь. В пятнадцать лет.
Одним из любимых предметов была русская литература. Опять таки, скорее всего, благодаря замечательным отношениям с преподавательницей. Стали друзьями они неспроста, и вот как это произошло.
Нужно было на уроке писать сочинения по мотивам произведений О.Генри, которые, естественно, предварительно нужно было прочитать. Ну, говоиться к урокам Дима не привык и, соотвественно, никаких произведний О.Генри не читал. Поняв, что писать ему нечего, он решил хотя бы похулиганить. Написал сочинение-стишок, которое, к сожалению, не сохранилось, но смысл имело такой: О.Генри, конечно, был замечательным писателем, но он сделал правильно, что вовремя умер, иначе студентам пришлось бы читать еще больше его произведений. И сдал тетрадку учительнице.
Учительница оказалась человеком с чувством юмора. И не рассердилась. Больше того, она подозвала его на епремене и пригласила его в драмкружок, который она вела. И каким-то образом убедила его в этом кружке участвовать...Много лет позднее Дима написал ей письмо в стихах. Вот оно:
Акрытовой Н.Г.
Учителю русской литературы
Педучилища
Простите мне,что вечность не писал,
Но я Вас не забыл,не верьте слухам –
Держа в руках судьбы своей штурвал,
Я не располагал своим досугом.
Учился жить,ремесла изучал,
Искал свою средь тысячи тропинок.
Я низко падал,высоко взлетал –
Кто в юности не делает ошибок?
Теперь же я немного поостыл,
Наверное, взрослее стал немного –
Смирил гордыню,поумерил пыл
И выбрал трудную,но верную дорогу.
В годину тяжкую друзей я вспоминал…
И среди них Ваш образ незабвенный
Всегда и всюду душу согревал,
Всей Вашей добротой проникновенный.
На веки вечные я благодарен Вам,
Ведь это Вы во мне поэта вдруг открыли,
И ныне Рифма –мой священный храм.
А Вас не будь,поэта бы… убили.
Года ль, невзгоды ли,несчастная ль любовь,
Забота ли о хлебе ли насущном –
Навряд ли бы он возродился вновь –
Я б стал банально-серым и тщедушным.
И хоть пишу пока лишь только « в стол »
(на злата грамм – чернильный пуд породы),
Когда- нибудь открою свой подпол –
Свои стихи я выпущу в народы.
И пусть они летят в неведомую даль,
Пусть радуют людей, взывают к душам…
В них мои чаянья, мой взгляд, моя печаль,
Тепло – в противовес сердечным стужам.
И, может быть, стихами помогу
Кому-нибудь раскрыть свои таланты –
Тогда пред Вами не останусь я в долгу,
У Ваших ног сложив свои и их брильянты.
Такие вот надежды и мечты
Питаю я, не больше и не меньше,
Проложит Рифма между душами мосты,
Да не разрушит злоба их вовек же!
И будет то заслуга не моя,
А Ваша лишь, далекий мой учитель;
Обходит горе стороною пусть края,
Где моя родина и Ваша где обитель.
Про жизнь свою не стану долго врать, -
О новостях писать сподручней в прозе.
Живу у моря Красного ( Эйлат),
Служу электриком в гостиничном обозе.
Я холост (в этом плане не спешу –
Друзей печальный опыт мне наука),
По родине почти что не грущу,
А здесь порой одолевает скука.
Прощаюсь, больше нечего сказать,
На Ваш ответ я не надеюсь, но замечу:
Если решите все-же написать –
Теперь я обязательно отвечу.
12 июня 1999 г.
Ему легко давались математика, информатика, с литературой он подружился благодаря учительнице... Правда, он и раньше очень много читал, но никогда не читал то, что задавали.... Теперь же дружба обязывала... Так что первый семестр он закончил вполне прилично, но... Как всегда, он умел находить приключения.
***
В педучилище в тот же год поступила девочка из его класса, в которую Дима был тайно влюблен своей первой юношеской любовью. Наверное, он никогда раньше не решался к ней подойти, но в педучилище готовили новогодний бал, и он отважился. Он пригласил ее пойти на новогодний бал вместе. Но она не приняла его предложение, видимо, у нее были на это какие-то свои причины. И вот отвергнутый пятнацатилетний Димка, только что получивший стипендию, идет в магазин, покупает бутылку водки, в буфете близлежащего парка берет пару сомнительной свежести котлет на закуску и приглашает своего дружка, такого же первокурсника, как и он сам, выпить с горя. Выпили тут же, из горла, за углом родного образцово-показательного педучилища. Выпили, закусили котлетой и решили, что они просто обязаны всем назло пойти на этот новогодний бал!
Так они и сделали. В зал они пришли веселые и глупо улыбающиеся... Через несколько минут в тепле их разморило и выпитая водка начала делать свое грязное дело... Их качало, они спотыкались и падали, смеялись просто так, без всякой причины, а окружающие не сразу сообразили, что эти двое просто элементарно нализались! В общем, классная руководительница получила от директора задание немедленно отправить совершенно не способных стоять на ногах студентов домой, а родителям передать, что с завтрашнего дня эти студенты отчислены и чтобы уважаемые родители пришли завтра к десяти утра забрать документы своих отпрысков.
Педучилище находилось в центре города, а жил Димка с родителями на микрорайоне, ходу туда в трезвом состоянии минут сорок, но был мороз, и гололед, и еще эти падающие на сколькой дорожке пьяные малолетние придурки... Димкин дружок вообще был из другого города, поэтому их обоих вели к Димкиным родителям. Бедная классная дама тащила их под руки полтора часа. Что именно пришлось выслушать родителям, в комментариях не нуждается.
Этих начинающих пьяниц раздели (будущие преподаватели! - справедливо возмущалась классная), уложили в постели, и они отрубились, предварительно выдав наружу все, что ели в тот день... Учительница ушла. Мама нервно мыла посуду и всякую всячину на кухне, слезы текли не переставая, завтра утром надо было идти к директору за документами, и что потом? В то же профтехучилище на слесаря-сантехника учиться? Там как раз и будет та самая среда, которая поспособствует закреплению всех тех навыков, против которых в педучилище были настроены очень решительно.
Часов в двенадцать за Диминым дружком приехали на машине его родители, вызванные классной дамой, дружок получил от отца хороший подзатыльник, видно было, что дома добавят, мало не покажется. Димка спал мертвым сном.
Утром он проснулся, сел на кровати, сначала с безразличным лицом, но потом, взглянув на мать с опухшими глазами, видимо, все вспомнил... Его взгляд стал виноватым, он выдавил из себя: "Мама, извини!" В ответ мама опять залилась слезами. Будущее представлялось неясным и ничего хорошего не предвещало. Но надо было собираться и идти к директору педучилища...
В педучилище все было как всегда: по коридору сновали студенты, преподаватели входили и выходили в учительскую, неся под мышкой классные журналы, из некоторых классов доносился голос учителя, объясняющего новый материал. Димка, его друг и их родители сидели в коридоре у двери кабинета директора и ждали, когда их пригласят на ковер. Разговаривать не хотелось, все уже было сказано, осталось только пережить то, что должно произойти в этом кабинете, а потом думать, как жить дальше. Директор вот уже полчаса был в своем кабинете, к нему входили и выходили какие-то люди. Может быть, он действительно был занят, а может, ему тоже было нелегко сделать то, что он должен был сейчас сделать.
Наконец их пригласили в кабинет. Сначала Димку с его родителями. Директор сказал, что такой случай произошел впервые за все двадцать лет существования педучилища, что такое поведение несовместимо со званием педагога, а именно будущие педагоги обучаются в этом всеми уважаемом учебном заведении, и ему ничего не остается, как немедленно отчислить из числа студентов человека, совершившего такой возмутительный и аморальный поступок. На просьбу родителей наказать сына как-нибудь по другому, но не отчислять, директор сказал, что это невозможно. И нехотя, наверное, оттягивая неприятный момент принятия окончательного решения, взял лежащий на его столе журнал группы, в которой учился Дима. И начал листать его страницы. Было видно, как менялось выражение лица директора по мере того, как он просматривал журнал, находя на каждой странице фамилию Димы... На его лице было написано удивление.
- Ну что ж ты наделал! - с горечью сказал директор Диме. - Ведь получается, что я сейчас должен отчислить лучшего студента группы! Даже по информатике у тебя пятерка - единственная в группе, и насколько я знаю, на всем курсе! (преподаватель информатики в педучилище был знаменит тем, что и четверку получить у него было досточно сложно, а уж пятерку...)
Димка сидел, понурив голову. Ему и самому было жаль вылетать отсюда. Вопреки своим привычкам не вопринимать учебу всерьез, он вдруг почувствовал к ней вкус, да и желание получать стипендию тоже стимулировало... А с тройками ее не давали.
В кабинете воцарилось молчание. Директор долго думал, потом сказал родителям:
- Если бы он был средним учеником, а тем более если бы учился слабо, отчислил бы сию минуту. Но Диме я решил дать один шанс. Сейчас вы напишете заявление о том, что вы забираете его документы из училища. Но дату ставить не будете. Оно будет лежать у меня в столе. Какая-нибудь выходка, и я даю заявлению ход, даже и родителей для беседы приглашать не буду.
Так Дима (и его друг, которого тоже оставили "условно", учитывая, что инициатором попойки был не он) остались в педучилище.
Правда, закончить педучилище ему не пришлось ввиду того, что в конце второго курса его семья переехала жить в Израиль. Но это уже другая жизнь и другая, еще не написанная, глава...
Справка:
Дима родился 26 мая 1977 года и умер 11 августа 1999 года, в возрасте двадцати двух лет. Его стихи опубликованы здесь |
Новости
Чаты
88:88 
