Cool Folders ® :: Форум ПроСти

Холодильник.

Ворчало прощался со своим старым и надежным другом. Сколько голодных вечеров они провели вместе в грустном молчании при свете одинокой лампочки на неустроенной ворчаловской кухне! (Когда деньги уже кончились, а зарплата и не думала начинаться.) Помнится, однажды Ворчало, затырканный делами, уставший, продрогший, доведенный почти до отчаяния суетой несложившегося дня, еле шевеля лапами, прибился домой.
Кто встретил его тогда, радостно отворив дверцу?
Кто?!
Он!
Старый, добрый и надежный друг!
Холодильник!

Вы думаете, это несерьезно? Вы думаете, шутка? Нет! Никакая и не шутка!
Вещи тоже могут быть друзьями. Особенно такая замечательная вещь, как холодильник!

Завтра рано утром придут, топая тяжелыми ботинками, грузчики, попыхтят, поворочают и …
Останется только след на линолеуме…
Да легкий запах перегара…
От грузчиков.

Грузчиков не бывает отдельно от запаха.
Я проверял.

Задумчиво почесав под мышкой, Ворчало достал фотоаппарат и, прищурившись, стал описывать круги вокруг холодильника в поисках наилучшего ракурса. Ему хотелось сделать красивый снимок, в полной мере раскрывающий наиболее яркие черты лучшего друга. Он планировал вставить портрет в рамку и повесить на стенку прямо перед рабочим столом, как напоминание о длинных зимних вечерах, проведенных вместе.

Аппарат явно хандрил. С видоискателем творилось что-то непонятное… Видоискатель всеми линзами сопротивлялся и упрямо показывал че попало. Ворчало наводил на полуоткрытую дверцу, а видел табуретку с пепельницей! Да еще и не резко! Ну, надо же! Подышав на стеклышки и тщательно протерев их кончиком хвоста, Ворчало прислонил правый глаз к окуляру. В квадратной рамке видоискателя улыбалась Щепочка.

Щепочка постоянно жила.
То есть, жила на постоянной основе, обучаясь вышиванию крестиком.
Там.
А здесь – реализовывала себя в чрезвычайно широком спектре. Настолько широком, что с конкретной реализацией дела обстояли неважно.
Мягко говоря.
Поэтому рядом со Щепочкой всегда было нескучно.
Весело.
Было.

Но в данном случае это не имело никакого значения!
Ворчало хотел снять холодильник, а не Щепочку! Вот!
А получалось: Видоискатель, кроме Щепочки, ничего искать и не собирался!
Ворчало знал, что Видоискатель больше всего на свете любит сочинять стихи и песенки. И изначально (по умолчанию) всегда настроен достойно оценить любое произведение! Не говоря уже о какой-то там фотографии!
«По умолчанию» – это когда не поступает других команд. Допустим, от Кнопки. (Здесь и далее.)
А остальную работу выполняет. По наступлении суровой необходимости. Однако, согласитесь, не до такой же степени!
В конце концов и Ворчалу можно понять!
Он просто хотел сфотографировать холодильник, и все!
А получалась все время Щепочка!
И вообще, при чем тут стихи!
Как Вы сами-то считаете? (По умолчанию.)
В дальнейшем «По умолчанию» использоваться больше не будет.
Я прав?

Ворчало, раздосадовавшись, нажал на кнопку.
Кнопка: средней молодости, не очень далекая, но очень стройная, воспринимала себя внутри механизма незаменимой и поэтому иногда грустно важничала и капризничала со слезами. Все эти чудачества ей прощали за талант и непосредственность. Кнопка имела три глаза. Два – как у всех, а третий – посередине между всеми. Некоторые считали, что это её портило, а некоторые – наоборот. Иногда Кнопке попадало от Пленки, которая нет-нет, да выговаривала ей свое недовольство ветреностью подружки после очередного испорченного кадра. (Они были почти одногодки.)

Но на этот раз Кнопка без выдрючивания передала Ворчалину команду в глубь фотоаппарата.

Правильно и серьёзно относящийся к своим служебным обязанностям Объектив встрепенулся, немедленно наведя резкость на Щепочку.

Объектив, несмотря на то, что внешне выглядел надежно, солидно и даже чуть-чуть сурово (широкая кость, черная борода, густой низкий голос), в душе имел огромные прозрачные (и, я слышал, даже просветленные) линзы, способные пропускать много света и при этом не бликовать.
Возможно, именно поэтому обволакивающая своими мягкими формами Диафрагма так и льнула к нему. Но ответных чувств от Объектива не дополучала, так как все время пыталась загородить собой свет. А вот с точки зрения Пленки Диафрагма все делала исключительно правильно! Ей (Пленке) не нравился чрезмерно яркий свет: она от него засвечивалась.
Поди ж разбери их там!

Совсем не вовремя, нарушая стройную цепь событий, раздался негромкий, мелодичный голосок. Это красавица и всеобщая любимица Вспышка взволновано защебетала:
– У меня напряжения не хватает! Я могу все испортить! Что делать?! Помогите кто-нибудь! Я не успею зарядиться! – и растерянно заморгала светодиодиком.
Всегда готовые прийти на помощь супруги Дюрасэлловы, соединив лапки-клеммы, поднапряглись и выработали дополнительную энергию.
Дюрасэлловы имели кредо: «Гореть должна любая, даже самая тусклая лампочка!»
И мне кажется, были совершенно правы.
Тусклая, тусклая, тусклая… а потом – КА-А-АК ЗАСВЕТИТСЯ!!!
Все аж присядут!
Зато светло.
Всем.

Вспышка успокоилась и с благодарностью посмотрела на супругов Дюрасэлловых теперь уже немигающим светодиодиком.

Пора было лязгнуть затвором.

За щелканье и лязг, производимый во время съемки, отвечал Лязур. Он умел лялязгать как мужским, так и женским лязгом, помогая себе брынчалой. Смешные лялязги он придумывал себе сам, но, бывало, пользовал и чужие. И то, и другое особенно успешно реализовывалось, если ему вовремя удавалось привести в соответствие свой внешний вид (исключительно для смеха): подкрасить губы, навести румян и напялить юбку.
Высок, статен, улыбчив! Просто чудо!

Возникла непредвиденная пауза.

Кнопка стояла подбоченившись и пристально смотрела на Затвора. Задумчивый Затвор, задумавшись в очередной раз, задержался с выполнением команды. Кнопке в конце концов это надоело и, более не утруждая себя в выборе средств, она взяла и больно ущипнула его.
Затвор, вздрогнув от неожиданности, обиженно раскрылся.
Тут же подсуетилась Выдержка и, ухватив Затвора за выступающую часть, принялась вслух считать:
– Раз, два, три, четыре, пять…
– Вышла Щепка погулять… – шутнул Видоискатель.
– Не мешай, а то она запутается, как в прошлый раз! – щелкнула на него Крышка.
В процессе съемки Крышка участия практически не принимала.
Жила и творила себе на душе, имея её в больших количествах.
К любым проявлениям ума относилась крайне отрицательно, считая разум явлением опасным и нежелательным.
Никогда не упускала случая обратить, заострить и направить всеобщее или конкретное внимание на то, что ВНИМАНИЯ от окружающих к своей особе не требует.
Крышка (по причине недопонимания её позиции) часто и со вкусом обижалась, поэтому некоторые другие старались держать свои фокусы подальше. Объектив для этой цели даже уменьшил фокусное расстояние! К великому неудовольствию Диафрагмы. (Как раз величину фокусного расстояния она и ценила в нем больше всего!)
Короче, Крышка держалась защелкнуто.

В это время Вспышка со всей силы лупанула световым пучком по предполагаемому объекту съемки.
Скадрированная Видоискателем и подхваченная ярким пучком Щепочка шлепнулась на Пленку. (По дороге, несмотря на колоссальную световую скорость, она умудрилась кокетливо преломиться в Объективе, показать язык Выдержке и что-то ляпнуть Диафрагме.)
Видоискатель, конечно, все видел (на то он и ВидоИскатель), однако засвечивать этот эпизод не стал. Он всегда вел себя достойно и тактично, чем и вызывал у окружающих заслуженное уважение.

Принимая на себя Щепочку, Пленка охнула. (Имя «Щепочка» совсем и не соответствовало её реальным инерционным возможностям.) Поерзав, Пленка легким движением поправила эмульсионный слой, как бы случайно приоткрыв при этом перфорацию, и благополучно проэкспонировалась.
– Шесть, семь! – Выдержка отпустила Затвора.
Затвор схлопнулся и впал в привычную задумчивость.
Кнопка критически посмотрела на него, презрительно закусив нижнюю губку, и, хмыкнув, вылезла на старое место.
Истерически взвыл Моторчик, перематывая Пленку.

– И что она в нем нашла? Тупой качок, да и только! Голова обмоткой набита! – изводился ревностью Счетчик Кадров, глядя на то, как молодой и мускулистый Моторчик грубо наматывал Пленку на свою бобину. Но больше всего Счетчика бесило то, что гибкой и полупрозрачной Пленочке это нравилось. У-у-у! Поубивал бы! Всех!

Увидев готовые фотографии, Ворчало вытаращил глаза и громко хрюкнул.
Через минуту,
придя в себя,
склонив голову набок,
задумчиво произнес очередную мудрость:
– Беда познается в друзьях…
Или наоборот?
Как знать…

Вот так Ворчало простился со своим любимым холодильником.
И с любимым диваном тоже. Но это уже совсем другая история.
Только я не помню, она уже произошла или только собирается произойти…