Cool Folders ® :: Форум ПроСти :: Всё, что было после (Продолжение)

Уважаемый читатель!
Вы попали в продолжение повести. Для адекватного восприятия текста настоятельно рекомендую Вам вернуться в тему "Всё, что было после (Начало)".
                                                       С уважением, Автор
=======================================================================================

                                                       3

      Честно говоря, где-то в глубине, на интуитивном уровне, Хоук надеялся, что в Адассе для него всё закончится. Что он встретит не озверевших от голода, недостатка воды и борьбы за выживание, людей, промышляющих на развалинах, а хоть минимально устроенную жизнь. Что можно будет определиться: что делать дальше и как жить.
      Проснувшись, он выделил пол-литра воды на умывание и устроил себе пир из двух баночек консервированной кукурузы и хорошей порции кофе. Готовить кофе было легкомыслием, поскольку запах от сухого горючего и молотого кофе мог привлечь тех, кого привлекать не следовало. Тем не менее, Хоук пошёл на этот риск. Настроение было такое.
      Воды оставалось немногим более шести литров. Если жить на широкую ногу, то этого хватит на два дня, если нормально, то на три. Кроме того, Хоук надеялся, что в случае провала с Адассой, он сумеет пополнить запасы из источника на горе Сатаф. Еды должно было хватить на четыре дня. Плюс день можно было идти всухую. Однако, такое вряд ли случится. Хоук был в этом абсолютно уверен. За пять дней, в его нынешнем состоянии он мог уйти километров на шестьдесят – семьдесят, а до населённых пунктов на побережье оставалось не более сорока пяти.
    Он выбрался из дома и пошёл, укрываясь между домами и остатками скверов, стараясь быстро пересекать относительно открытые пространства. Первым ориентиром на его пути должен был быть перекрёсток. От него следовало повернуть к Адассе.
    Хоук учёл свой опыт с заправкой. Перед перекрёстком он свернул на пустырь и, прикрываясь кучей старого строительного мусора, принялся рассматривать пересечение дорог.
    То, что на перекрёстке стоял блокпост, сложенный из бетонных плит, его не удивило. Но блокпост был неживой. Ни одного человека не появилось в поле зрения за полчаса наблюдений. Шоссе на Адассу также преграждали бетонные блоки. Не ездили здесь давно, поэтому лента асфальта успела покрыться налётом пыли и, принесённого ветром, мелкого городского мусора.
    Хоук осторожно поднялся из своего укрытия и, пригнувшись, перебежал дорогу. Ничего не изменилось в окружающей среде. Ни звука. Осмелев от отсутствия последствий, Хоук обогнул блоки и пошёл прямо по шоссе к больничному комплексу Адасса. Лучше, чтобы его увидели заранее и, на всякий случай, не подстрелили раньше, чем он сможет объяснить, кто он, откуда и зачем идёт.
    Шоссе, в случае опасности, представляло собой абсолютно гиблое место. Слева, вплотную к дороге, подступал склон с густо стоящими сухими соснами. Вправо, к очень симпатичному и, по-домашнему, уютному району Эйн Керем уходил крутой спуск. Такой, что не разбежишься. В случае чего, уходить можно было только влево, наверх и оттуда уже разбираться в ситуации.
    Однако чутьё Хоука ничего ему не подсказывало. Он шёл по обочине и временами засматривался на шпили монастырских колоколен и на умиротворённую тишину этого славного места. Казалось, что всё произошедшее обошло стороной людей, живших в этой узкой и красивой долине. Как будто ничего и не было.
    То, что Адасса стояла пустой, Хоук понял сразу. На въезде не было ни привычной череды машин и автобусов, ни суеты на вечно забитой машинами стоянке, ни охраны. Не было ничего. Громадные корпуса больничного комплекса смотрели на Хоука чередой закрытых окон. Въезд с закрытым шлагбаумом прикрывали такие же бетонные блоки, как и на перекрёстке.
    " Не судьба" – подумал Хоук. "Видимо эвакуировали больничку. Причём, давно. Ну, что ж, дорогу осилит идущий. Если ещё и на Сатафе сюрпризы, то тогда остаётся только идти до 38 шоссе на запад. Это ещё километров пятнадцать от Сатафа."
      Он постоял, посмотрел на пустые многоэтажные корпуса и пошёл к распадку у селения Эвен Сапир.

    Распадок выходил прямо к дороге, но тот, кто не знал о его существовании, вряд ли нашёл бы, среди придорожных кустов, проход к спуску. До Этого, Хоук ходил здесь пару раз и, к его счастью, местность здесь не изменилась.
    Он спустился вниз, к площадке возле древнего источника. Вода появлялась на поверхности из небольших, обложенных камнями, гротов в склоне и пробивала себе путь к ручью Сорек.
    Сейчас же вода только сочилась между камней, образовывала несколько крупных луж и исчезала между мелкими камнями. Уже в десятке метров от истока, русло было сухим.
      Километром ниже распадок перегораживала каменная дамба. Видимо, она носила водосборный характер. Хоук вспомнил, что читал где-то в описании, что дамба относится, чуть ли не к иродианским временам.
       За дамбой начиналось узкое, в несколько метров шириной ущелье. Как раз по размеру русла. Оба склона до самого верха украшали старые, но стройные сосны. И это всё уцелело!
    Хоук не смог удержаться и, сняв рюкзак, присел на валун возле русла. Неужели всё закончилось?! Никогда больше не придётся лазить по развалинам, шарахаясь от каждой тени и от каждого звука?! И, оказывается, остались такие вот места? Тишина, покой, сосны. Хоук поднял голову и посмотрел, как еле видимые в вышине, медленно раскачиваются верхушки деревьев. Только кроны у них пожелтевшие.
    Надёжное чувство того, что жизнь в развалинах никогда не повторится, прочно вошло в Хоука. Он чувствовал, он предвидел, что дальше его ждёт другая жизнь. Может быть, со своими проблемами и крутыми поворотами и неожиданностями, но другая.
    Через полчаса Хоук продолжил спуск по ущелью.
    Выйти незамеченным по руслу ручья Сорек к Сатафу практически невозможно. Со склона просматривается вся пролегающая местность, противоположный склон с монастырём Иоанна Пустынника и поселением на самом верху. Хоук и не ставил теперь себе задачу скрытно передвигаться. Даже наоборот.
    Пройдя под мостом на дороге, он тем же руслом вышел на просёлочную дорогу, опоясывающую хребет Сатаф. Склон, по которому вилась знакомая ему тропа, был пуст. Единственное, откуда-то издалека, до Хоука доносились слабые посторонние звуки, происхождение которых, пока, оставалось неясным.
    Ещё через четверть часа Хоук вышел к началу подъёма и, передохнув пару минут, начал свой путь наверх. По старым, местами покосившимся ступеням, серпантином, уходившим к вершине.
    Где-то посередине пути Хоук ещё раз услышал то, что он не смог различить внизу. Сверху, временами прерываясь, временами раздаваясь вновь, слышались детские голоса, а иногда и смех. Это было запредельно, невозможно.
    Не веря себе, Хоук вкладывал в подъём все свои силы. И когда он вынырнул из-за очередного поворота тропы, перед ним открылась совсем уже фантастическая картина.
      На широкой террасе, подходившей вплотную к скальной стенке, вокруг водосборного круглого бассейна сидели люди: четверо мужчин и пять женщин. Вокруг них, в беспрестанном движении, носился десяток детей самого разного возраста.
      Первое, что подумал Хоук : " Без охранения. Совсем беззаботно. А если бы это был кто-то другой, а не я?". Обе стороны были удивленны нежданной встречей.
      - Мир вам, - первое что пришло ему в голову, сказал Хоук.
      - Мир, - нестройно ответили сидевшие. Дети прекратили свой круговорот в природе и подобрались поближе к взрослым.
      Под пристальными взглядами Хоук пересёк площадку и остановился у одной из скамеек, по периметру ограждавших площадку. Он снял рюкзак, достал три пустых пластиковых бутылки и направился к гроту, по дну которого, в каменном желобе, тёк маленький ручеёк.
      Пройдя до того места, где вода, вытекая из глубины скалы, образовывала падающую струю, Хоук принялся наполнять свои ёмкости. Винтовку он положил на колени, стволом к выходу. Хотя данная мера была излишней. Хоук успел рассмотреть этих людей. Мужчины в кипах, женщины в длинных юбках и с платками на головах. Группа явно была из религиозной общины. Правда, мужчины были вооружены. Хоук рассмотрел такую же, как у него, М16 и две, похожие на детские игрушки, маленькие винтовки с пристегнутыми к прикладам двумя запасными магазинами. " Похожи на поселенцев", - подумал Хоук, наполняя очередную бутыль. – " С детьми, в такой обстановке!"
    Сидя в прохладе грота, Хоук не удержался и отпил добрую треть одной из ёмкостей. Давно забытый вкус прохладной и чистой воды вернул его в прошлое. Во времена до Этого, когда многое из бытовых мелочей воспринималось как должное и часто многие удобства просто не замечались. " Всё позади", - сказал сам себе Хоук и, одной рукой прижимая к себе бутылки, а второй, сжимая рукоять винтовки, пошёл к выходу из грота.
    Подойдя к своему рюкзаку, он разжёг свою "спиртовку", вскипятил двести грамм воды и залил ею порцию сушёного картофеля-пюре. По случаю торжества, открыл банку рыбных консервов и, в ожидании, пока блюдо будет готово, присел на скамейку. Всё это время он видел, что люди у бассейна следили за его приготовлениями.
    После того, как Хоук закончил свою трапезу, от группы отделился мужчина с М16 и неторопливым шагом подошёл к Хоуку.
    - Прости, я тебе не помешаю? - приблизившись к Хоуку, спросил он.
    - Нет, конечно, - ответил Хоук, рассматривая своего собеседника.
    - Что слышно? Как твоё здоровье? – задал тот традиционные, в начале беседы, вопросы.
    - Что слышно – я не знаю. Иду из города.
    - Как там в городе?
    - В городе – катастрофа. Еды - нет, воды - нет. Арабы с оружием. Всё как на войне. А вы откуда и куда? – в свою очередь спросил Хоук.
    - Мы идём из Бейтара. Женщин и детей доведём до поселения, в котором у нас живут друзья, а сами вернёмся обратно.
    - Послушай, но Бейтар – это же Территории. Почти. Кроме того, есть путь короче, по долине Ала, – сказал Хоук.
    -   Короче не значит безопаснее. Мы не можем оставить дома и нашу землю. Пока будут силы и возможности, будем защищать. А детям и женщинам там очень опасно. Приезжали военные, говорили - уходите, всё заражено. Как мы можем уйти? Здесь жили наши отцы, наши деды. – мужчина посмотрел в сторону и, спохватившись, представился – Ави.
    - Хоук.
    - Ты иудей? – без связи с предыдущим, спросил Ави.
    - Нет. А что? – насторожено ответил Хоук.
    - Да так. Я подумал, что ты мог бы помолиться с нами.
    - Ави, у меня нет Б-га. – ответил Хоук и тут же вспомнил фразу из одной очень старой песни " С Б-гом я не в ладах, а иные неправедны судьи". Но перевести это на иврит было выше его сил.
    - Как же ты живёшь? Тебе должно быть очень тяжело. В одиночестве. Тебя некому защитить, никто не подскажет тебе правильный путь, не направит в сомнении и не поддержит в беде. Зачем тебе такая жизнь?
    - Ты прав Ави. Теперь я не знаю, зачем мне эта жизнь, А тебе она зачем? – спросил Хоук.
    - Ну, как же? У нас есть Он, который выбрал нас из всего человечества, дал откровение, научил жить, и мы благодарны ему. В служении - цель нашей жизни.
    - Послушай, Ави. Вон там, - Хоук показал рукой в сторону города, – не погребённые, догнивают под бетонными плитами, сотни, а может тысячи таких же, как ты, которые верили, что Он защитит их и убережёт от гибели. Не уберёг, не защитил. Почему?
    - На всё Его воля. Значит, так было предопределено. Такова их судьба.
   - Ладно. Не время и не место сейчас нам говорить об этом. Куда вы идёте? Ты не сказал, – перевёл тему разговора Хоук.
    Ави посмотрел на Хоука, подумал, поправил кипу на макушке и сказал:
   - Есть возле 38 шоссе, за Бейт-Шемешем, поселение Захария. Туда и ведём своих детей и жён. А ты куда идёшь?
   - Я не знаю. Иду на запад, к побережью. Где-то должны быть люди и жизнь, – ответил Хоук.
   - Послушай! - после недолгой паузы сказал Ави. – Мне говорил один человек, что на 38 шоссе, на перекрёстке возле Эштаоля есть большой блокпост. Может тебе туда?
   - Может, - неуверенно ответил Хоук и надолго замолчал.
    Ави посмотрел на него, поднялся и отошёл к своим.
    Хоука, после того, как он увидел такое количество воды, не оставляла мысль о том, что надо бы хоть как-то помыться. Там в развалинах единственное, что он мог позволить себе – это раз в два дня выделить литр воды для своих естественных нужд. При условии, что этот литр был в запасе. В любом случае, следить за собой можно было только с большими затруднениями.
    Сейчас можно позволить себе немного больше. Вода в водосборном бассейне была питьевой и забраться туда, как в ванну, не представлялось возможным. Оставалось только воспользоваться тем, что было в бутылках, постоянно наполняя их снова и снова.
    Тем временем начало темнеть. Хоук достал из рюкзака все шесть бутылок с водой, "чистую" футболку вместо полотенца, отошёл в сторону за ближайшие развалины и, раздевшись, вылил на себя все девять литров воды.

    Всё было непривычно. Это небо с серебряными точками звёзд в бесконечной черноте, необыкновенно громадная луна, вкусный воздух без бетонной пыли, трупного смрада и неистребимого запаха гари. Не верилось, что всё это реально.
    Хоук по-турецки сидел на расстеленном одеяле, пил из консервной банки, только что сваренный, крепкий кофе и периодически поглядывал вниз, на тропу, блестевшую в лунном свете мелким щебнем. Внизу, на соседней террасе, догорал костёр. Детвора угомонилась и затихла. Понемногу затихал разговор взрослых.
    От костра отделилась человеческая фигура и, на минуту исчезнув из поля зрения Хоука, вновь показалась на верхней террасе, на которой Хоук устроил себе наблюдательный пункт. Ави подошёл к Хоуку, присел рядом и спросил:
    - У тебя всё в порядке?
    - В порядке. Как ты? – ответил Хоук.
    - Слава Б-гу, в порядке.
    - Ты бы мужиков поставил метрах в пятидесяти по тропе влево и вправо, а я тут посмотрю за подъёмом.
    - Мы по очереди дежурим. Тропу на террасе караулим.
    - Ну, смотри, как знаешь, – резюмировал Хоук.
    - У меня есть для тебя предложение, - продолжил Ави. – Ты, ведь, всё равно пойдёшь той же дорогой, что и мы. Пошли вместе. А?
    - Это действительно предложение, от которого невозможно отказаться, - усмехаясь, ответил Хоук, - Только у меня всего 38 патронов осталось. Этого на минуту нормального боя не хватит.
    - Я тебе могу дать ещё два магазина, - сказал Ави.
    Хоук не ответил. Идти в группе с детьми – это вдвое тяжелее, чем с взрослыми. Кроме того, это значит идти самым лёгким путём и не факт, что он будет самым безопасным. Поэтому для Ави лишний ствол ничуть не будет помехой.
    - Ави, у нас по дороге арабская деревня Эйн Рафа. До Этого, они были мирными, а сейчас, кто его знает? Поэтому, давай завтра выйдем до рассвета. С детьми, мы будем на горе у деревни через два часа. Если повезёт, то проскочим незаметно. Если нет…
Мы пойдём с тобой первыми. Осмотрим с горы деревню. Если всё нормально, то спустимся и у развилки дорог станем в засаду. Пропустим группу и будем прикрывать её с тыла. Если же в деревне балаган, то пойдём по хребту и потом спустимся прямо по склону. В этом случае, детей, конечно, придётся нести на себе. Это значит – делать две ходки. Подходит вариант такой?
    - Договорились, – сказал Ави. – А почему ты говоришь "до Этого"?
    - Потому, что я не знаю, что Это было.
    - Что Это?
    - Эти взрывы, потом пожары, потом всё опустело.
    - Передавали по телевизору и по радио мы слышали, что по Израилю был нанесён удар ракетами с территории Сирии. Там ещё иранские самолёты были, они тоже пускали ракеты. В то же время с Ливана стреляла "Хизбалла". Никто не воевал. Два часа длился обстрел и всё.
    - А военные приезжали, говорили, что всё заражено и надо уходить? – спросил Хоук.
    - Похоже, что часть ракет была с атомной начинкой. Так мы слышали.
    - По Иерусалиму куда стреляли?
    - Кнессет, министерства, правительство. Несколько штук попало в жилые районы.
       Потом наши тоже обстреляли Сирию. Потом была эвакуация. А в Ливане и сейчас воюют. Бункера "Хизбаллы" блокируют и взрывают. Так рассказывали в новостях. Ладно. Я пойду – мне скоро Эли менять, - Ави поднялся и пошёл к спуску с террасы.
       В фантастическом лунном свете его фигура хорошо была видна на фоне камней. Хоук проводил его взглядом до спуска.
       " Вот ведь как?!" – думал Хоук. " Дали ракетный залп, что разрушили, что загадили и всё. Никаких тебе лихих танковых атак, колонн техники, штурмовок наземных войск, парашютных десантов, геройского спецназа. Два часа стрельбы с безопасного расстояния в сотни километров и вся война. Потому как находится на заражённой местности бессмысленно. Как обороняющимся, так и наступающим.
А чем они могли стрелять? Насколько я помню, у них, модифицированный Scud-C, 550 км дальность, головка 900 кг взрывного вещества и вероятное отклонение на предельной дальности около 2 км. Система наведения инерциальная. Координаты цели и старты известны, в полёте измеряются ускорения по трём осям и интегрируются в скорость и расстояние. В зависимости от результатов изменяется высота и направление полёта. Ещё есть Scud-D. У этого 700 км дальность, 400 кг головка и такое же отклонение. Всего более тридцати пусковых и более трёхсот ракет. Что-то, видно иранцы подбросили. У них же есть Шахир третий. А там дальность до полутора тысяч и головка тонна двести. А могли с сирийского воздушного пространства крылатые ракеты запустить. Чего теперь гадать? Завтра надо удачно деревню обойти и добраться до людей. Вот и все стратегические задачи".
       Привыкший бодрствовать по ночам, Хоук не мог уснуть. Пристроив винтовку между двух камней, он, то всматривался в тропу, вьющуюся по склону, то рассматривал сам склон, то просёлочную дорогу, блестевшую в самом низу, у пересохшего русла. Однако, события последних двух дней дали о себе знать и Хоук, как ему казалось, только на мгновение прикрыл уставшие глаза, как снизу, с террасы донеслись голоса.
    Небо ещё оставалось тёмным, но звёзды уже тускнели. Куда-то делась луна. Всё говорило о том, что надо готовиться прожить новый день.

    Через десять минут Хоук спустился на нижнюю террасу, к группе. Самые младшие ещё спали и их, пока, не трогали. Детишки постарше, протирая глаза, с удивлением оглядывались вокруг. Взрослые, негромко переговариваясь, упаковывали в рюкзаки свои вещи. Хоук поздоровался со всеми и, в ожидании окончания сборов, присел на камень у бассейна.
    Люди суетились. Что-то куда-то запропастилось, что-то оказалось уже упакованным, но не в тот рюкзак, что-то лежало на виду, но его долго искали.
    Через полчаса группа вышла. Первыми, метрах в двухстах шли Ави и Хоук, потом женщины с детьми, которых сопровождал Эли, молодой парень, более похожий на хиппи, чем на человека защищающего свою родину и веру. Замыкали движение двое ребят, в обязанности которых входило прикрытие группы с тыла.
    В предрассветной тьме предстояло подняться на хребет, к тому месту, где когда-то была стоянка машин и ресторанчик. Спуститься по обратному склону в ущелье, пройти по нему около километра и по расщелине подняться на другой хребет. За тем, другим хребтом и начинался спуск на виду у арабской деревни. Самое опасное место на маршруте. Хотя…Как знать?
    Уже первые минуты движения показали, что группа движется очень медленно. С той скоростью, с которой могли подниматься наверх десятилетние дети. Тыловой дозор не выдерживал дистанцию и фактически шёл вместе с группой. Пока это не представляло опасности, но там, у деревни, этого допускать было нельзя.
    Два часа ушло на то, чтобы дойти до расщелины. Тяжелее всего приходилось женщинам. Помимо рюкзаков, они несли маленьких детей и, можно было только удивляться, сколько же сил и выносливости в этих молодых людях, спасавших своё будущее.
    Оставив группу в расщелине, Хоук и Ави поднялись на хребет. Здесь проходила асфальтовая дорога в кибуц Цуба. Невдалеке был развлекательный комплекс с аттракционами для детей. Когда-то, довольно часто посещаемое место. Сейчас, ранним утром, вокруг было тихо и пустынно.
    Они перебежали дорогу и прошли к спуску, откуда открывался вид на деревню. Никакого движения среди домов. Понаблюдав немного, Хоук и Ави уже решили возвращаться к группе, когда с двух минаретов, дуэтом, заголосили муэдзины. Громкий вой разорвал утреннюю тишину и, стало ясно, что покою положен конец. С другой стороны, пока правоверные будут совершать первую молитву, появлялся шанс проскочить незамеченными.
    Ави пошёл к группе, а Хоук, оставшись на склоне, продолжал наблюдать. Пение унывное прекратилось, но в деревне, по-прежнему, ничего не выдавало присутствие людей.
    Оставив на прежнем месте двух ребят, Хоук и Ави спустились вниз, до того места, где у громадного валуна, сходились две дороги: одна с хребта, а вторая из деревни. Придорожный кустарник давал возможность выбрать нормальную позицию и контролировать деревенскую дорогу. Самой главное – валун был виден сверху, с хребта.
    Убедившись, что всё нормально и дорога пуста, Хоук забрался на валун и махнул рукой. Это значило, что всем можно было спускаться.
    Теперь для Хоука и Ави оставалось только надеяться на то, что пока группа не спуститься и не уйдёт на ближайший поворот дороги, в деревне всё останется по-прежнему.
    Оставалось, только, дожить до того момента, когда пройдёт группа. Казалось, что время остановилось. Со своего места, в придорожных кустах, за кучей строительного мусора, Хоук увидел, как на середине спуска, в просвете придорожных деревьев медленно, очень медленно, проплыли человеческие фигурки. Ещё минут через двадцать сзади послышались шаги, негромкий детский голос. Хоук оглянулся и увидел, что группа, по обочине, прижавшись к левому, поросшему соснами склону, уходит вдоль по дороге.
      " Ещё пять, ну, десять минут и их не будет видно" – подумал Хоук. Внутри него, продолжала жить маленькая надежда на то, что, может быть, всё обойдётся. Он опять повернулся лицом к деревне. Впереди на сто метров, до самого крайнего строения, стоявшего на небольшом возвышении, всё было пусто и тихо. Ни души.
      Подождав ещё пару минут, после того, как, идущий последним в группе, скрылся за поворотом дороги, Ави и Хоук поднялись со своих мест и побежали вдоль склона догонять группу. У поворота они метнулись в стороны и опять заняли позиции по обеим сторонам дороги. Выждав ещё несколько минут и, убедившись, что дорога пуста, они повторили перебежку.
      Движение в таком ритме продолжалось до тех пор, пока дорога не вышла на прямолинейный, примерно двухсотметровый, участок. Хоук и Ави добежали до поворота и, уже привычно, расположились в кустах, за валунами. Слева, за руслом пересохшего ручья, в наростах скальных выходов, сначала полого, а потом всё круче, уходил лесистый подъём. Правый склон, выходя к дороге пятиметровым обрывом, просматривался плохо.
    Хоук уже собирался дать Ави знак на перебежку, как, вдруг услышал слабые посторонние звуки. Вроде голоса и топот по дороге. В тот же момент, из-за дальнего поворота, вывалилась толпа вооруженных арабов.
    Первое, что почувствовал Хоук, это то, что вот он, конец. Что от такой оравы с "калашами" никуда не уйти и не отбиться. Потом он увидел, что преследователей восемь и по тому, как они держали оружие и передвигались, понял, что перед ним с Ави не опытные бойцы, а вооружённые крестьяне и мелкие торговцы, в любом случае, люди не знающие как правильно вести преследование. " Суки" успел подумать Хоук,   " С минарета вычислили".
    Показав Ави, что он будет стрелять первым, Хоук покрепче упёрся носками кроссовок в грунт, удобнее поставил локти и, сняв оружие с предохранителя, подвёл мушку к животу, ближайшего к нему, человека. Внезапно в голове промелькнула фраза из старого анекдота: " Мама, я же просил вас, сидите дома". В тот же момент Хоук плавно нажал на курок.
    Фигурка в прицеле остановилась и Хоук, не ожидая её дальнейших действий, выстрелил ещё раз. Этот второй выстрел, наверно, был лишним потому, что человек на дороге, ещё до второго выстрела, выронил оружие и начал заваливаться влево назад. Справа застучали выстрелы Ави.
    Хоук медленно повёл стволом влево и, как только на мушке прицела показалась ещё одна фигурка, выстрелил. Потом ещё раз и ещё раз. Всё окружающее пространство сжалось до прорези в прицеле и короткого столбика мушки. Хоук повел стволом поперёк дороги, но больше целей не находил. Оторвавшись от прицела, он поднял голову и увидел, что дорога пуста. Только справа у обочины, медленно сгибая и разгибая ногу, лежал человек.
    Неожиданно, сзади и вверху что-то защёлкало по стволам деревьев и из-за поворота дороги раздалось несколько очередей. Стреляли явно не прицельно, с большим рассеиванием, просто от страха.
    Хоук отполз от валуна, который прикрывал его со стороны дороги, перебежал пересохшее русло и пополз вверх по склону. Очереди из-за поворота срезали ветки на верхушках эвкалиптов и стройных пирамид туи и проходили намного выше Хоука.
    Выбрав себе скальный выход, как плавник на акульей спине, возвышавшийся над склоном, Хоук осторожно выглянул из-за него. Участок дороги за поворотом просматривался плохо – мешали кроны деревьев, но всё же Хоук разглядел людей, прижавшихся к стволам придорожных деревьев и стрелявших в его сторону. Двое из нападавших, стояли на середине дороги и, удерживая автоматы в вытянутых руках, поливали огнём окружающие леса.
      "Сколько же у вас патронов?" – изумлённо подумал Хоук. Переставив прицел, Хоук прицелился под ноги одному из стрелявших и, не торопясь, выстрелил несколько раз. Человек прекратил стрелять, присел, а потом, выпрямившись, метнулся на противоположный от Хоука склон. Второй, из стоявших на дороге, также поспешил убраться в сторону. Выстрелы стали реже и Хоук услышал, как внизу несколько раз хлопнула винтовка Ави.
      Хоук укрылся за скальным выходом и, дождавшись, когда стрельба утихла, ещё раз осмотрел дорогу. Теперь картина была совсем другой. На видимом участке дороги, четыре человека несли пятого. Ещё один, обхватив за плечи своего подельника, ковылял им вслед. "Семеро" – посчитал их Хоук, - " И восьмой на дороге. Ави не дал им его вынести. Это плохо. Рано или поздно, они вернутся за телом. Только в это раз их будет больше."
       Группа, нёсшая раненного или убитого, была довольно крупной целью и Хоук, примерно оценив расстояние, выстрелил по ним несколько раз. Люди засуетились и засеменили в сторону леса на правом, невидимом Хоуку, склоне. "Чёрт с ними" – подумал Хоук. " По крайней мере, теперь им не до погони".
    Он спустился к дороге, к валуну, за которым его ждал Ави и они быстро пошли догонять группу.
      Догнать своих удалось только через два километра. Сначала, после очередного поворота, им навстречу из кустов у русла вышел Эли. Потом, метров через пятьсот, они увидели спину замыкающего. Увидев их, группа остановилась, и началось громкое обсуждение произошедшего.
       Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что дети идут из последних сил. Обсудив ситуацию и понимая, что останавливаться нельзя, решили, что Ави и один из ребят понесут двух, наиболее выбившихся из сил, детей. Особенно досталось одному мальчишке. Он шёл в тапочках и уже прихрамывал. Видимо дорожный гравий, через тонкую подошву, поранил ему ступни.
      Теперь они прикрывали группу вместе с Эли. Ави отдал ему свою винтовку и патроны. Так же они выдерживали необходимое время в засаде, потом быстрым шагом догоняли группу, выбирали удобные позиции, расходились по противоположным склонам и всё повторялось снова.
      Дети окончательно выбились из сил к обеду. К тому времени позади уже было восемь ходовых часов и восемнадцать километров пройденного пути. К моменту, когда Хоук и Эли в очередной раз догнали группу, детей уже несли все. Только двое мальчишек, черпая ногами дорожную пыль, брели сами по себе.
      Видя такое положение, Хоук и Эли взяли на руки двух бедолаг и, изредка оглядываясь, пошли по дороге впереди группы. Хоук чувствовал, что, по крайней мере, ближайшие пару часов им никто не угрожает.
      Через полтора километра они вышли к большой площадке, называвшейся Бней Брит. Здесь было несколько пещер в виде достопримечательностей. Интересная тропа на крутом подъёме к древним развалинам на хребте. Место было часто посещаемым.
    Сейчас всё было пусто. Из двух мусорных баков, установленных по краям поляны тянуло вонью догнивающего мусора. Кран, которым заканчивалась водопроводная труба, видимо, протянутая сюда для нужд отдыхающих, открыть не удавалось. Скорее всего, воды здесь уже не было.
    Самое главное, что до 38 шоссе оставалось два с половиной километра. Если Ави прав и на перекрёстке Шомшон, а это ещё полтора километра, есть блокпост, то место можно считать относительно безопасным.
      Вся группа без сил повалилась в тени эвкалиптов. Минут десять никто не шевелился. Хоук, посадив мальчишку под дерево, отошёл к краю поляны и, контролируя дорогу по которой они пришли, лёг за крайним деревом. Гудели ноги, тупой болью давали о себе знать плечи, придавленные лямками рюкзака, затекли руки.
      Минут через пятнадцать лагерь начал оживать. Женщины распаковывали рюкзаки, выставляли на сохранившиеся большие каменные столы кульки со снедью. Кормили детей. Детвора, видя, что ближайшее время никуда не надо идти, ожила и над площадкой начал раздаваться детский смех.
      Хоук, не забывая поглядывать на дорогу, сварил себе кофе и, с жадностью проглотив содержимое банки с консервированной кукурузой, прихлёбывал горький и сладкий напиток. " Прошли" – с чувством хорошо сделанной работы, подумал он." Пусть этим час вернуться в деревню, хотя, наверно, с раненым это займёт больше. Ну, часа два на сборы отряда мстителей. Часа три на то, чтобы нас догнать. Итого: семь часов. С момента столкновения мы шли около пяти. Значит, если в течении двух часов никто не появится, то мы отбились окончательно. Если бы у них была машина, то они бы нас уже догнали. А так…Видимо не вышло у них ничего".
      К Хоуку подошёл Ави и пригласил его перекусить вместе со всеми. Хоук поблагодарил и отказался. Неизвестно сколько у них еды, идти им ещё дня два. Девять взрослых, десять детей – тут не напасёшься. Но то, что они позаботились о Хоуке, его тронуло. Отвыкший от нормальных человеческих отношений, одичавший, озверевший и озлобленный, он был очень благодарен этим людям за проявление человечности и заботы.
    Порывшись в рюкзаке, Хоук, в знак благодарности, протянул Ави свой неприкосновенный запас – банку порошкового какао с молоком. Для детей. Всё равно через четыре километра он выйдет к блокпосту, а им может понадобиться. Ави взял подарок только после того, как Хоук сказал ему, что в противном случае он обидится.
    Наблюдая за отношениями этих людей, Хоук подумал: "Может у них всё сложится? Всё-таки они заслужили нормальную жизнь. Хотя, теперь неизвестно, какая она будет - нормальная?".

    Прошло три часа.
    Солнце, не надолго заглянув на поляну, ушло за верхушки деревьев и вся поляна оказалась в тени. Хоук, не спеша, уложил свой рюкзак, собрался и подошёл к Ави попрощаться. Его обступили со всех сторон, благодарили, похлопывали по плечу,   желали удачи и приглашали в гости, конечно, когда всё наладится.
    Хоук уже отошёл от лагеря на сотню метров, когда его догнал Ави и, глядя Хоуку в глаза, сказал:
    - Я не знаю, как оно там, в том мире, куда ты идёшь, но знай, что у тебя есть друзья, к которым ты всегда можешь обратиться за помощью. Будет трудно – приходи к нам. Продержимся мы в Бейтаре или нас эвакуируют – неизвестно, но знай, в Захарии, мы всегда рады видеть тебя.
    - Ави, я тоже не знаю, как у меня всё сложится, но хочу сказать, что всегда буду помнить вас. Счастья тебе, твоей семье и твоим детям. Берегите себя. И ещё. Не оставайтесь здесь ночевать. Уйдите ближе к блокпосту или наверх. Там тоже есть площадка, – ответил Хоук, пожал Ави руку и пошёл в сторону 38 шоссе. Что-то заставило его оглянуться напоследок. Хоук помахал всем рукой, и детишки дружно замахали ему в ответ.
    Потом дорога повернула в узкое ущелье. Вплотную подступили склоны и Хоук остался один на дороге.

                                                               4

    - Стой! Медленно положи оружие и рюкзак на землю! Пять шагов вперёд! Руки на голову! Не оборачивайся! – раздалось из-за бетонных блоков, увенчанных сверху несколькими рядами мешков с песком. В амбразуре справа шевельнулся пулемётный ствол и застыл на уровне груди Хоука.
      Хоук выполнил приказание и успел подумать "Молодцы! Ближе чем на гранатный бросок не подпустили".
      Из-за прохода в бетонной стене блокпоста показалась человеческая фигура очень похожая на космонавта или на героя техногенной катастрофы из голливудского фильма. Облачённый в металлизированный комбинезон с капюшоном, такие же бахилы и респиратор, с вытянутой вперёд штангой дозиметра, к Хоуку медленно приближался служащий радиационного контроля.
    Цилиндр датчика прошёлся по одежде Хоука, почти касаясь волос, проплыл над головой и закончил свой маршрут у кроссовок. Потом "инопланетянин" достал из, висевшей у него на боку, сумки такой же металлизированный пакет и глухим, из-за респиратора, голосом приказал раздеться и сложить одежду в мешок. Кроссовки тоже.
    Босиком, Хоук прошёл в указанном ему направлении и за узким проходом в бетонных блоках оказался внутри блокпоста. Один из солдат, правда, без защитного комплекта, провёл его к небольшому вагончику, стоявшему в стороне. Внутри вагончика оказались только две скамейки у стен, да решётка на единственном окне у дальней стены. Дверь за Хоуком закрыли на замок.
    Хоук сел на скамью и, под звуки тарахтевшего невдалеке дизель-генератора, принялся ждать решения своей судьбы.
    Приблизительно через час, тот же солдат выпустил Хоука и проводил его в вагончик по соседству. Внутри вагончика было две двери и солдат стволом показал Хоуку на правую.
    В комнатушке, где оказался Хоук, стояли два стола. За одним, по центру, положив ноги на стол, возлежал молоденький лейтенант, а за вторым сидела девушка в военной форме и что-то высматривала в ноутбуке. Она быстро взглянула на Хоука и тому стало понятно, что его вид – босого и в трусах, на неё впечатления не произвёл.
    - В твоих вещах нет документов. Что скажешь? – хриплым низким голосом спросила его представительница прекрасного пола.
    - Мои документы остались в разрушенном доме в Иерусалиме. Вытащить их не было никакой возможности. Но я помню номер своего удостоверения личности и при наличии связи можно быстро проверить кто я.
    - Давай свой номер удостоверения, – предложила мадам.
    Хоук назвал номер и адрес, записанный в удостоверении. Девушка начала что-то набирать на клавиатуре, потом долго смотрела на монитор, после чего жестом подозвала к себе лейтенанта, который, казалось, совсем не обращал внимания на происходившее.
    Юноша поднялся со своего места, тоже посмотрел на монитор и присвистнул. Потом он отошёл к своему столу, достал из ящика фотокамеру и предложил Хоуку стать к стенке, на которой скотчем был закреплён лист белой бумаги. Сфотографировав Хоука в фас и профиль, он вернулся на своё место и также принялся манипулировать со своим ноутбуком.
    Всё это время Хоук недоумённо стоял по середине комнаты потому как сесть ему не предложили, да и садиться было не на что.
      - Ну? Что будем делать? – спросила девушка у лейтенанта.
      - Сейчас я сообщу – ответил тот. Нажав пару кнопок на стоявшей на его столе мотороловской радиостанции, он продолжил. – Двадцать третий? Вызывает двенадцатый. Есть объект. Заходи. Ждём.
    Через пару минут в вагончике появился средних лет мужчина. Мельком глянув на Хоука, всё ещё продолжавшего стоять по середине вагона, как Статуя Свободы, он посмотрел бумаги, которые к тому времени распечатал лейтенант. Ещё раз, взглянув на Хоука, он кивком головы указал ему на дверь. Новый провожатый вывел Хоука наружу и повёл в дальний угол площадки.
    Хоук успел рассмотреть, что блокпост занимает довольно значительную площадь, приспособлен к круговой обороне и, вообще, напоминает маленький военный городок.
В третьем, по счёту, вагончике Хоука ожидала уже целая делегация.
    В середине комнаты, в которой оказался Хоук, был привинченный к полу стул. С трёх сторон его окружали столы, за которыми, по часовой стрелке, расположились: судя по форме, полицейский чин, офицер и, суровой внешности, гражданский в лёгкой рубашке и джинсах. Сопровождающий расположился на стуле у стены, у Хоука за спиной.
    Собравшиеся неторопливо, по очереди, посмотрели бумаги, которые им дал сопровождающий, понимающе переглянулись и полицейский спросил Хоука:
      - Где ты последний раз видел Хоука?
      - Я и есть Хоук. – оторопело ответил тот.
      - Значит, так. Сейчас ты нам быстро и правильно рассказываешь, где и при каких обстоятельствах тебе стали известны данные удостоверения личности Хоука. Или где ты взял это удостоверение и куда ты его спрятал.
      - Мне нечего рассказывать. Я и есть Хоук. По-моему, это легко проверить.
      - Ты не понимаешь, в каком положении ты находишься, - продолжал полицейский, понемногу заводясь. Он взял со стола два листа и подошёл к Хоуку. – Смотри! Вот Хоук, а вот ты. За идиотов нас считаешь?
      Теперь Хоук всё понял. На одном из листков была чёрно-белая копия его фотографии из удостоверения личности, на втором – искажённое увеличением и принтером, его сегодняшнее фото. На последнем, был изображён измождённый бородач с всклокоченными волосами и сумасшедшим взглядом. Хоук, более месяца не видевший своего отражения в зеркале, сам бы не узнал себя.
      - Что скажешь? - спросил полицейский, удовлетворённый произведённым эффектом.
      - Мне нечего сказать. Я Хоук. За месяц, который я прожил в разрушенном районе ещё не так можно измениться.
      - Ладно. Про удостоверение личности ты говорить не хочешь. Винтовка у тебя откуда?
      - Нашёл в развалинах. Я не знаю, чья она.
      - Я тебе скажу. Это винтовка, пропавшего без вести в Иерусалиме солдата Армии Обороны Израиля. И Хоук, тоже числится пропавшим без вести, там же в Иерусалиме. Оба они - не твоих рук дело? Кто ты, вообще? – продолжал давить полицейский.
    - Повторяю ещё раз – я Хоук. В квартире, где я нашёл винтовку, всё было разрушено и наполовину сгорело. Может быть, этот парень остался там, а, может, успел спастись. Я не знаю. Там ничего не разберёшь. Кроме того, я около суток был без сознания.
    - Спрашиваю последний раз: кто ты, куда шёл и зачем? – проигнорировав пояснения Хоука, не отставал полицейский.
    Здесь Хоук сделал то, что в его положении ни в коем случае делать было нельзя, но накопившиеся усталость, события последних дней, недосыпание, пережитый страх и напряжённость, неожиданность развития событий разом выплеснулись наружу.
    - Ты достал меня, дебил, - вскочив со стула, неожиданно даже для самого себя, перейдя на русский язык, заорал на полицейского Хоук – Где ты, сука, был, когда я лазил по радиоактивным развалинам в поисках воды и жратвы. Вы хоть одного оттуда вывезли? Хоть одного спасли от голодной смерти, банды арабов и полной безнадёги? Где ты был, гондон, со всей своей крутизной, когда мы двумя винтовками отбивались от восьми "калашей"? Там арабы разгуливают, как у себя в деревне, а ты тут, бл…дь, сидишь под кондиционером и мозги мне еб..шь! Пошёл на х..й!
       Хоук ещё многое хотел сказать, но тут голова его взорвалась и наступила чёрная пустота.
       Когда он пришёл в себя, то обнаружил, что сидит на том же стуле, в той же комнате, только его руки и ноги пристёгнуты пластиковыми бандажами к стулу. Затылок ощущался как одна большая рана и в голове стоял гул.
    В комнате находились только военный и тот, в штатском. Именно он продолжил беседу.
    - Успокоился? Можешь говорить?
    - Могу, - ответил Хоук. – Но про удостоверение и винтовку больше ничего не скажу.
    - Если мы тебя отсоединим от стула, сможешь спокойно показать на карте, где шёл и что видел?
    - Могу. Только карту надо.
       Штатский встал из-за стола, подошёл к Хоуку и, зайдя со спины, освободил его руки и ноги. Пошатываясь, Хоук подошёл к столу военного, на котором тот уже расстелил карту. Сориентировавшись, он начал рассказывать и показывать на карте-пятисотметровке где он жил, куда ходил за продовольствием и водой, где был в плену, как выходил из города, где видел вооружённых арабов, где встретил группу, где был бой и как он вышел на блокпост.
    Штатский иногда задавал короткие вопросы и Хоук, как мог, отвечал. Приблизительно, через час, всё тот же сопровождающий отвёл Хоука в вагончик, где он сидел в самом начале. Ещё через несколько минут Хоуку принесли бутылку воды, готовую порцию сухого питания и комплект одежды, состоявшей, из бывших в употреблении, но чистых, армейских штанов, рубашки и тапочек.
      Одевшись и кое-как перекусив, мешала тошнота и боль в затылке, Хоук свернулся калачиком на полу и попытался уснуть. Ему не давала покоя мысль о том, что винтовку и оставшиеся патроны надо было отдать Ави. И ещё. В рюкзаке было шесть литров воды. Их тоже надо было оставить ребятам. С этими мыслями он и уснул.
    Ему ничего не снилось.

    После завтрака, состоявшего из кофе и галет, Хоук с удивлением обнаружил, что дверь в его вагончик не заперта. То ли по недосмотру, то ли специально. Он вышел наружу, присел на ступеньки у входа и принялся рассматривать окружающую действительность.
    Всё свидетельствовало о том, что блокпост здесь надолго. Приспособленный к круговой обороне, с пулемётными гнёздами, выложенными мешками с землёй, он производил впечатление серьёзного сооружения и полностью перекрывал перекрёсток.
    Хоук уже минут десять наслаждался утром, когда из вагончика на противоположной стороне показался вчерашний в штатском и махнул Хоуку рукой, приглашая его к себе.
      - У тебя есть кто-нибудь из знакомых, кто может подтвердить, что знаком с тобою? – начал штатский, как только Хоук переступил порог комнаты.
    - Конечно, - сказал Хоук и назвал несколько имён.
    - С кем-нибудь из них можно связаться?
    - Сейчас не знаю, а до Этого, можно было запросто по "мобильнику", - ответил Хоук.
    - Ты и телефонные номера знаешь?
    - Все номера были в телефоне, а он остался под развалинами. А так я не помню.
    - Постараемся обойтись и без твоего телефона.
    Штатский принялся манипулировать со своим "мобильником". Он запросил имена, названных Хоуком, людей и через пару минут уже набирал какие-то номера. Наконец, ему ответили и он, спросив, знают ли Хоука и как давно, попросил приехать и забрать его. Потом штатский что-то делал на своём ноутбуке, потом распечатал какой-то бланк и протянул его Хоуку.
    - Мы даём тебе временное удостоверение личности. Оно действительно месяц. С ним тебе сразу надо обратиться в Министерство внутренних дел и получить постоянное удостоверение. Потом уже возобновишь всё остальное: медицинскую, банковскую и кредитную магнитные карточки. Ты понял? – наставлял Хоука штатский.
    - Понял. А что, это всё действует? – совсем искренне спросил Хоук.
    - Действует, - ответил штатский и добавил – За тобой приедет Марк Финштейн. Давно знаком с ним?
    - С 1985 года – ответил Хоук.
    - Очень хорошо. Подожди его у своего вагончика. За пределы блокпоста не выходи. Всё. Бай.