| |
|
|
| Имя: | |
| Пол: | женский |
| Дата рождения: |
|
| Место жительства: |
Израиль |
| |
|
|
|
|
|
Карина
|
Дата : 19-02-07, Пнд, 11:28:00
Сначала присказка....Я не пью воду из крана. Ну не пью - и все...Всегда покупаю Эйн Геди в двухлитровых бутылках и не признаю всяческие фильтры, кувшины и другие приспособления...
Так вот, пока у меня была машина и рабочая сила в виде взрослого сына, у меня никаких проблем не возникало. Теперь сын живет в другом городе, машина тоже, а вода имеет обыкновение кончаться...Пару раз сын привозил мне воду, но сейчас он вырывается редко и магазины уже закрыты...
В общем, решила я устранить эту проблему кардинально. Пошла в супер и узнала, сколько стоит доставка. К своему удивлению я узнала, что доставка стоит тем меньше, чем на большую сумму купишь товара. После 360 шек. доставка стоит 8 шакаликов. И в мою голову пришла шальная мысль: если чем больше, тем дешевле, так закажу я до упора на 360 шек. воды...  Она не портится, места навалом - комната пустая стоит. Опять же, доставщику дам больше типов, раз в супер меньше заплачу....
Вот сегодня после работы иду в супер. Подхожу к главной кассе, объясняю. Мол, хочу купить 30 картонок воды Эйн Геди, если это не возбраняется правилами и не меняются условия доставки. Служащая смотрит на меня резко округившимися глазами и переспрашивает:
- Тридцать???
Скромно так говорю:
-Да!
-Я должна позвонить директору!
-Звони...
Она судорожно набирает номер и говорит:
-Тут одна клиентка хочет купить 30 ящиков воды!
Дальше она передает мне вопросы начальника, а ему - мои ответы...
-Как ты будешь платить?
-Кредитной карточкой.
-На каком этаже ты живешь?
-На первом (в Израиле первый - это наш второй, потому что первый называется "земля"(карка)
-Что ты будешь с ней делать?
Тут я начинаю ржать и говорю:
-Пить, конечно!
Главная купаит передает мой ответ директору.
Спрашиваю:
-Что он решил?
-Он перезвонит через минуту...
Потом она поразмыслила и говорит:
-Надо спросить доставщика, согласится ли он по цене одной доставки все это нести???
Я махнула рукой, поняла, что директор не иначе как решил спросить разрешения у начальника сети, а доставщик испугается насмерть...
В общем, я пошла по суперу кое-что купить, махнув рукой на свою прекрасную затею....
Но через пару минут ко мне подошел охранник и сказал, что директор разрешил и грузчик согласился... Плати в кассу и оформляй доставку...
Подхожу к касе, объясняю...Еще одна пара квадратных глаз, смотрящих на меня как на ненормальную! Блин, за свои деньги я не могу купить!!!! 
Я ей сразу же говорю:
-Звони в главную скассу, там в курсе...
В общем, плачу за покупку, кассирша просит меня оставить заказ на главной кассе, потому что нет же обычного ящика, куда они такие бланки кладут...
Главная кассирша, глядя на меня подозрительно, интересуется:
-Куда ты это все поставишь?
-У меня есть пустая комната, не беспокойся...
На прощанье уточняют, когда я буду дома. Я пообещала, что через полчаса, но была дома раньше....
Ровно через полчаса после покупки - звонок в дверь! Воду привезли! Во оперативность!!!! Даже не ожидала...
Доставщиком оказался интеллигентный русский парень лет 30 плюс...Еще поднимая тележку по лестнице, он уточнил, есть ли у меня для покупки место...Я его заверила, что с крышей у меня все в порядке, и если б не было места, то не купила бы...
В общем, теперь у меня в хэдэр битахон стоит 30 коробок воды Парень рассказал мне, что в супере с замиранием сердца ждут его возвращения и желают знать, сколько же типов даст это ненормальная тетка
В общем, я оценила его работу, я думаю, неплохо...35 шекелей. По шекелю за коробку, что не дорого - я бы не дотащила, и плюс пять за то, что так вежливо обслуживал, аккуратно складывал, предлагал, как удобнее сложить с учетом, чтоб мне нетрудно было брать из штабеля.
Напоследок он сказал, что после моего заказа в супере осталось всего 16 коробок воды )))))))))))))))))))))))))))))
Ребята, я почти купила супер! И все за 360 шек!!!!!!!!Какой кайф!!!! |
| | Комментариев : 18, Просмотров : 1915 |
 |
|
|
|
Карина
|
Дата : 10-02-07, Сбт, 02:39:00
10-02 9:25 | Минувшей ночью в Израиле произошли два землетрясения
--------------------------------------------------------------------------------
Фото: архив "Курсора" Два землетрясения магнитудой 3,6 и 4,5 по шкале Рихтера произошли в ночь на 10 февраля в Израиле. Как сообщает сейсмическая обсерватория Института геофизики эпицентр находился в районе Иорданской долины, к северу от Мертвого моря.
Первые толчки были зафиксированы около 00:05, а второе землетрясение произошло 15 минут спустя. Никаких данных о пострадавших или разрушениях не поступало. Однако в Иерусалиме, Модиине, Тель-Авиве, Рамат Гане, Нетании и городах прибрежной долины колебания почвы были весьма ощутимы.
Подчеркнем, что это уже пятое землетрясение, зарегистрированное в Израиле за последние полгода.
17 сентября в долине реки Иордан ощущались аналогичные колебания почвы. Тогда сейсмологи дали землетрясению низкую оценку – 4 балла по шкале Рихтера, а 9 сентября Израиль тряхнуло на 4,4 балла.
Напомним, что вчера же более сильное землетрясение (магнитудой в 5,3 по шкале Рихтера) произошло в Турции. Однако, несмотря на это эксперты успокаивают: "Когда происходят частые, но не сильные землетрясения, вероятность мощных и разрушительных подземных толчков уменьшается".
Вместе с тем израильские инженеры отмечают, что страна совершенно не готова к более сильным землетрясениям, и в их случае государство может постичь настоящая катастрофа. |
| | Комментариев : 2, Просмотров : 1242 |
|
|
|
|
Карина
|
Дата : 09-02-07, Птн, 04:48:00
09-02 11:35 | Новорожденного младенца вылечили "Виагрой" --------------------------------------------------------------------------------
Медикам больнице "Зив" в Цфате удалось спасти младенца, родившегося с редчайшим пороком легких. Малышу был прописан курс лечения "Виагрой", которая буквально вернула его к жизни.
Главврач отделения детской травматологии больницы д-р Эммануэль Готфрид пояснил, что ребенок родился с суженными кровеносными сосудами в легких, не мог самостоятельно дышать и, соответственно, страдал кислородным голоданием. "Терять было нечего, так как шансы на выживание новорожденного расценивались нулевыми ", - подчеркнул он.
Получив специальное разрешение от минздрава, врачи приступили к экспериментальному курсу лечения, в ходе которого младенцу давали небольшие дозы средства от импотенции. Три недели спустя состояние больного значительно улучшилось: сосуды расширились, и кислород начал беспрепятственно поступать в организм.
Поясняя столь успешные результаты лечения, д-р Готфрид рассказал, что структура сосудов в легких и половых органах очень схожа - в них присутствуют рецепторы, на которые воздействует "Виагра".
Специалисты из детской больницы "Бейлинсон" (Петах-Тиква) отметили, что в научной литературе есть несколько упоминаний лечения грудных детей "Виагрой", однако в Израиле на практике этот метод использовался лишь три раза. Тем не менее, две недели назад врачам удалось убедить минздрав внести средство от импотенции в государственную корзину лекарств - в качестве препарата от повышенного давления в легких. |
| | Комментариев : 2, Просмотров : 1363 |
|
|
|
|
Карина
|
Дата : 31-12-06, Вск, 14:30:00
Прогноз на 2056 год
Если верить ученым, наше относительно близкое будущее выглядит вполне радужным. Через 50 лет продолжительность жизни человека увеличится на 40%. У нас появится возможность легко менять свою внешность. Мы раскроем тайну возникновения Вселенной и благополучно выживем в глобальной катастрофе. При этом ученые объяснили, почему все люди станут вегетарианцами, и как мы обнаружим тех, кого не замечали на Земле всю свою жизнь.
Всего через 50 лет - в 2056 году - человек обнаружит, что рядом с ним живут инопланетяне, научится понимать язык животных, а собственное тело, если оно ему перестанет нравиться, сможет легко поправить, обратившись к врачу и заменив неугодные детали. Такой прогноз близкого будущего попросил представить, отмечая свой 50-летний юбилей, журнал New Scientist, и более 40 ведущих ученых откликнулись на его просьбу.
Итак, по мнению профессора Дэниела Поли из университета Британской Колумбии, в ближайшие полвека самым важным прорывом станет «устройство для распознавания, расшифровки и передачи эмоций и неоформившихся «мыслей» животных в такой форме, чтобы они могли трансформироваться в аналогичные эмоции и мысли в мозге человека». Таким образом, мы научимся понимать язык животных. Разумеется, это также вызовет повсеместный отказ от поедания любого мяса, и мы все станем вегетарианцами.
Профессор Фримен Дайсон из Института развития исследований в Принстоне, штат Нью-Джерси, считает самым важным обнаружение внеземной жизни. Причем инопланетян могут найти не только в далеких или близких галактиках, но даже и на Земле, говорит доктор Крис Маккей из отдела космических наук NASA в Калифорнии.
«В грядущие 50 лет мы найдем свидетельства внеземной жизни в замороженном состоянии в области древней марсианской вечной мерзлоты - возможно, они будут мертвы, но в биохимическом отношении невредимы. Мы можем найти их даже на поверхности Европы. Более того, есть такая вероятность, что мы найдем инопланетные формы жизни здесь, на Земле», - уверяет он.
С мнением коллеги согласен и профессор Пол Дэвис из Аризонского государственного университета. Он также считает, что инопланетяне могли жить на Земле миллионы лет. «Большинство живых организмов - это микробы, а по микробу так сразу не определишь, «наша» это форма жизни или инопланетная. Если они появятся здесь, их можно будет быстро идентифицировать. И открытие, что не вся жизнь на Земле имеет одинаковое происхождение, в конечном итоге доказало бы, что мы не одиноки во Вселенной».
Медицина, по мнению специалистов, также резко шагнет вперед. Появится возможность производить неограниченное количество органов для пересадки. Их будут выращивать у животных, но изготавливаться они будут на основе человеческих клеток, говорит профессор Брюс Лан из университета Чикаго. Сначала ученые разработают методику выращивания потерянных пальцев ног и рук, а затем технологии продвинутся так далеко, что можно будет восстанавливать конечности и позвоночник.
А профессор Эллен Хебер-Катц из института Вистар в Филадельфии вовсе предсказывает, что восстановление тела будет в качестве обычной практики осуществляться с помощью регенеративных таблеток.
Кроме того, люди станут жить гораздо дольше. Профессор Ричард Миллер из университета Мичигана говорит, что у лабораторных млекопитающих сейчас легко можно увеличить продолжительность жизни на 40%. Если же удастся удачно применить такие же защитные системы для людей, то к 2056 году будет создано первое поколение столетних людей, которые будут так же полны сил и энергии, как нынешние шестидесятилетние.
Если же говорить о глобальном, то, по мнению одного из специалистов, мы разгадаем одну из самых сложных загадок - тайну происхождения Вселенной. «Мы наконец поймем все о Большом взрыве», - говорит доктор Шон Кэрролл из Калифорнийского института технологии. Кроме того, в перспективе мы создадим универсальную теорию всего, выживем в глобальной катастрофе и позволим снова произойти естественной эволюции, найдем неисчерпаемую форму экологически чистой энергии.
Таким образом, если верить ученым, наше относительно близкое будущее выглядит вполне радужным. Проблема в том, что ученые порой бывают слишком смелы в своих предсказаниях или, напротив, слишком мнительны.
Ведь еще 50 лет назад - в 1957 году - сэр Гарольд Спенсер Джонс из Королевского астрономического общества после запуска первого спутника сказал: «Я придерживаюсь мнения, что целые поколения пройдут, прежде чем человек сможет высадиться на Луне, и что, даже если он высадится, мало надежд, что ему удастся вернуться». Только время покажет, не ошиблись ли ученые в 2006 году. Впрочем, ждать осталось не так уж долго.
--------------------------------------------------------------------------------
отсюда |
| | Комментариев : 1, Просмотров : 1349 |
|
|
|
|
Карина
|
Дата : 16-12-06, Сбт, 05:31:00
Историческая рассылка Выпуск № 27 (218), ноябрь 2006 г.
Информационная поддержка сайта
Хронографъ. Неизвестные страницы истории.
Переплавленная жизнь
Друзья Островского уверены: “Николай вовремя покинул этот мир”
Он дважды мог умереть от тяжелых ранений в Гражданскую войну. Он мог уйти из жизни в тифозном бараке, сгинуть в ледяной воде, спасая лес. Пустить пулю в лоб, когда в 18 лет узнал, что его ждет полная неподвижность и слепота. Прикованный к постели, скрюченными пальцами он писал книгу-исповедь. Автобиографическую повесть “Как закалялась сталь” “подправили”, а из автора — Николая Островского — сделали идола, “идеал человека и революционера”. Миллионы школьников заучивали наизусть строки: “Самое дорогое у человека — это жизнь. Она дается ему один раз…”
В советские годы не вспоминали, что, отказываясь расстреливать белых, “пламенный революционер” даже попал под суд. Он не мог принять нэп. А в последние годы перед смертью часто повторял: “Совсем не то построено, за что мы боролись”.
Мало известно о том, что семейная жизнь Островского протекала не совсем “по роману”. “Верный товарищ” — жена Рая — спустя несколько лет после свадьбы покинула писателя. Его сиделкой стала сестра Катя.
Николай умер в 1936-м. Друзья были уверены: вовремя. Большинство соратников Островского погибли в годы репрессий. “Пламенный борец за справедливость” молчать бы не стал... И никто уже не допишет к книге послесловие: вдова Островского вышла замуж за его родного брата Дмитрия (по книге — Артема).
Всю правду о своем именитом дяде решилась рассказать корреспонденту “МК” его племянница — Галина Васильевна Островская.
— Из книги следует, что Николай Островский — он же Павка Корчагин — родился в беднейшей рабочей семье.
— Глава семьи Островских — Алексей Иванович — из потомственных военных! Был участником Балканской войны, за особую храбрость был награжден двумя Георгиевскими крестами. Мама — Ольга Осиповна — из семьи чешского лесничего, умнейшая, тонкая женщина, между прочим, стихи писала… Как видите, о пролетарском происхождении говорить не приходится.
В семье было шестеро детей, причем все появились на свет с разницей в два года: в 1896-м — Надежда, в 1898-м — моя мама, Екатерина, в 1900-м — Дмитрий (ставший прототипом Артема), в 1904-м — Николай. Одна из девочек — Неонила — умерла еще ребенком. Не удержалась на этом свете и самая младшая из дочерей Островских — Нина. Ольга Осиповна месяц не отходила от малышки, неистово молилась — просила здоровья для крохи. А когда ее не стало, она перестала верить в Бога.
Бабушка была незаурядной женщиной. Прожив долгие годы на Западной Украине, она говорила на шести языках. Помню, когда во время войны в соседние дома расселили раненых, она с каждым из них с легкостью нашла общий язык, общаясь на польском, чешском, немецком, еврейском, украинском. Николай многое взял у матери: у него единственного из всей семьи были черные глаза, такие же, как у Ольги Осиповны.
— Почему в повести Островский ничего не рассказывает об отце?
— Алексей Иванович в воспитании детей участия практически не принимал. Он был старше бабушки на 22 года. Статный, красивый, чрезвычайно любимый женщинами. Был за ним грех — Алексей Иванович был азартным карточным игроком. В 1912 году семье пришлось покинуть дом, который они купили в долг. Бабушка была женщина гордая, решительная. Когда дед в очередной раз проиграл крупную сумму денег, она взяла детей и уехала к своей родне. Долгие годы они жили порознь.
В те тяжелые годы Ольге Осиповне пришлось работать поварихой, швеей и даже осваивать профессию акушерки.
— Николай на самом деле пошел работать в 12 лет?
— Это все верно. Тянул лямку за 8 рублей в станционном буфете, через год устроился помощником электромонтера. В 15 лет втайне от родных ушел добровольцем на Гражданскую войну. Воюя с белополяками в бригаде имени Котовского, Николай был дважды тяжело ранен. Осколком снаряда был задет мозг, в результате дядя перестал видеть правым глазом, при этом шутил: “Целиться можно и левым”. По состоянию здоровья ему пришлось уйти из армии. Николаю было в то время… 16 лет.
— Как сложилась судьба его сестер?
— Старшая — Надежда Алексеевна — умерла молодой женщиной. У нее осталось двое детей. Моя мама — Екатерина Алексеевна — в 16 лет вышла замуж за священника, преподававшего ей в школе Закон Божий. В 22 года у нее было уже четверо детей. Однажды по доброте душевной она приютила у себя в доме больного польского революционера с женой. Вскоре гость умер от туберкулеза, его жене некуда было идти, и мама оставила ее в доме помогать по хозяйству. А вскоре произошла трагедия, которая перевернула всю мамину жизнь. Однажды, придя домой, она застала мужа целующимся с гостьей. В чем была она выскочила из дома, в отчаянии пробежала больше двадцати километров до родительского дома недалеко от Шепетовки и слегла на руки матери. Шел 1921 год, и за те недели, что мама лежала в горячке, был заключен мир между Страной Советов и панской Польшей и установлена новая граница. Дом остался на польской стороне.
Оправившись от болезни, мать стала рваться к детям, но родные (и прежде всего — Николай, знавший обстановку лучше других) убеждали, что ее либо убьют при переходе границы, либо арестуют и расстреляют. Все сношения, в том числе и письменные, с польской стороной были запрещены, и мама почти 20 лет ничего не знала о старших своих детях. В 1939 году Западную Украину присоединили к СССР. Город, в котором находился дом ее бывшего мужа, вновь стал советской территорией. И выяснилось, что две младшие девочки вскоре после случившегося скончались от дифтерии, а старшие дочь и сын, уже взрослые, были уверены, что их мать давно умерла…
— Дмитрий был похож на книжного Артема?
— Николай брата приукрасил. Но о неудачной его женитьбе на деревенской девке Стеше рассказал довольно откровенно. Несмотря на то что у них в браке родились сын и дочь, супруги расстались.
Конечно, старший брат в детстве был для Николая большим авторитетом. Но вскоре они поменялись ролями. В зрелые годы волевой, прямолинейный Николай стал выступать в роли старшего брата. Дядя Митя был человеком мягким, не любил скандалов. От конфликтных людей старался держаться в стороне.
— Как в судьбе Николая появилась Рая (по книге Тая)?
— Никакой романтической истории знакомства не было. Николай приехал в Новороссийск лечиться. К тому времени он уже ходил с палочкой. Бабушка попросила его навестить дальних родственников — семейство Альбины Кюцам. В гостях Николай познакомился с двумя ее дочками — Лелей и Раей, причем предпочтение сразу отдал первой из них. Как около него впоследствии оказалась девятнадцатилетняя Тая — остается загадкой. Известно лишь то, что у девушки были напряженные отношения с родителями и ей очень хотелось вырваться из-под их опеки. В книге Николай отметит: “Тая не была красавицей, но большие карие глаза, тонкие, монгольского рисунка брови, красивая линия носа и свежие упрямые губы делали ее привлекательной; молодой упругой груди тесно было под полосатой рабочей блузкой”.
То, что его молодая жена много училась, работала, продвигалась по партийной линии, при этом преданно ухаживая за мужем, — правда, но не вся. Они были вместе только три года. Но можно понять и Раису. Молодая женщина, кровь с молоком, а рядом муж-калека. Николай был абсолютно обездвиженный и слепой.
— В октябре 1935 года, когда Островскому вручали орден Ленина, Раиса и Николай сфотографированы бок о бок.
— Надо было поддерживать имидж идеальной “ячейки общества”. Но в семье у нас знали одно: когда дядя Николай переехал в специально построенный для него домик в Сочи, он очень не любил, когда Раиса приезжала его навещать. Свои отношения с женой он честно отразил в первоначальной публикации романа в журнале “Молодая гвардия”, но партийная цензура, с которой он был вынужден считаться, заставила все это вычистить. У “идеального героя” и жена должна быть “безупречно верным товарищем”.
— Ваша мама стала сиделкой брата?
— Дядя стеснялся посторонних. У бабушки было больное сердце, он ее берег. А мама была родная кровь, он доверял ей безоговорочно. Она кормила его с ложечки, купала и перестилала белье.
— Екатерине Алексеевне довелось первой прочитать главы романа?
— В конце жизни дяде повиновалась только кисть правой руки. Единственным смыслом его жизни стал писательский труд. Работал он по ночам, с помощью трафарета, а днем мама с бабушкой сообща расшифровывали написанное. В Сочи Николай закончил работу над романом “Как закалялась сталь”. Ему присвоили высокое воинское звание бригадного комиссара. Но мама рассказывала, что друзьям он нередко признавался: “Совсем не то построено, за что мы боролись…”
Летом 36-го дядя написал первую часть книги “Рожденные бурей”, а в декабре его не стало.
— Николаю было только 32 года…
— Да, но это были годы, полные страданий, нечеловеческих болей. Дядю мучил полиартрит. Перед смертью у него отказали почки.
Позже мне удалось поговорить с его другом Анатолием Солдатовым, который признался: “Если бы Коля не умер в 36-м, чуть позже ему бы “помогли” уйти из жизни”. С Анатолием дядя был очень откровенен. Они вели бурные споры. У Николая были неприятности из-за того, что он не смог принять нэп. Друзья знали характер дяди: он никогда бы не смирился с репрессиями. А забирали по ночам лучших из дядиных знакомых, проверенных в боях коммунистов. Сам Солдатов в предвоенные годы был начальником строительного участка канала Москва—Волга. До конца своих дней он не мог забыть те бессонные ночи, когда под кроватью стоял собранный на случай ареста чемоданчик.
— А отца Николаю удалось увидеть перед смертью?
— Несмотря ни на что, дядя очень хорошо относился к Алексею Ивановичу. У нас в семье сохранились очень теплые письма Николая к отцу. Дедушка приехал к дяде в Сочи. Там и провел остаток своих дней. С дядей они умерли в один год.
— Вы родились в знаменитом сочинском доме-музее?
— После смерти брата мама вышла замуж за его друга, Василия Романовича Бондарева, моего отца. Он работал в исполкоме и во многом помогал дяде. В одной части нашего большого дома в Сочи еще в 1937 году был организован музей, а в другой по-прежнему жила семья. В момент моего появления на свет на музейной половине шла экскурсия, и маме нельзя было кричать… Я родилась в 38-м, спустя два года после смерти дяди. А вскоре грянула война. Мама работала начальником участка противовоздушной обороны. Ее слушались все, кроме бабушки. Когда звучал сигнал тревоги, Ольга Осиповна отказывалась бежать в укрытие, говорила: “В окопе по колено воды. Умирать, так сухой!” У нее был необыкновенный природный юмор. Она не могла сидеть без дела. Когда в дом-музей приезжали правительственные делегации, мама умоляла ее уйти с огорода. Видя, как бабушка копает грядки, работники горкомов возмущались: “Что же местные власти не могут мать героя оградить от полевых работ?” Бабушка только посмеивалась, но лопату не бросала. У нее был очень сильный характер.
— Удалось позже разыскать людей-прототипов героев романа “Как закалялась сталь”?
— Нас как-то навестила Любовь Борисевич (первая любовь Павки Корчагина — Тоня Туманова). Очень приятная, скромная женщина. Личная жизнь у нее не сложилась. Мужа репрессировали. Она учительствовала, замуж больше не вышла. А вот отыскать реально существовавшую Риту Устинович нам не удалось. По одной из версий, она погибла в годы войны.
— Вдова Николая — Раиса — возглавила московский Музей Николая Островского?
— Вскоре после войны Раиса вышла замуж за брата Николая — Дмитрия (Артема по книге). У них родилась дочь. Вместе со своей девочкой они воспитывали и внучку Дмитрия. Его дочь от первого брака погибла на фронте. Надо отдать должное Раисе — она долгие годы работала в Музее Островского, положила много сил на увековечение памяти Николая.
Кстати, только недавно были найдены в архивах документы, из которых следует, что Николай Островский был под судом. В годы Гражданской войны он отказывался участвовать в расстрелах белых.
* * *
Вместе с Советским Союзом канули в Лету и его герои-революционеры. О трагической судьбе Николая Островского — Павки Корчагина — вспоминают ныне только в военных госпиталях. Молодые ребята-калеки зачитывают роман до дыр.
Эпоха другая, трагические судьбы — те же…
Светлана САМОДЕЛОВА,
Королев—Москва
Московский Комсомолец
от 20.11.2006. |
| | Комментариев : 0, Просмотров : 1454 |
|
|
|
|
Карина
|
Дата : 07-10-06, Сбт, 02:48:00
Бабушкин двор
Мы с мамой, папой и младшей сестрой жили в небольшом и всегда пыльном шахтерском городке, который мало отличался от других таких же городов, лепившихся к шахтам Донбасса. Жизнь была серой и стандартной, родители работали, я ходила в детский сад, потом в школу, дни сменяли друг друга...
А где-то на далекой Полтавщине, в сочной зелени лугов, в окружении соснового леса и у малюсенькой речушки лежал микроскопический городок, в котором жила бабушка, мамина мама. Ехать туда надо было поездом: сначала до Днепропетровска, потом стоять в толчее очереди в чреве огромного вокзала (таким он мне казался в те времена) и закомпостировать билет на другой поезд, который будет мерно колыхать нас всю ночь и часть дня, надолго останавливаясь на станциях, чтобы пропустить скорые поезда, с грохотом мчавшиеся мимо, сливая огни своих светящихся окон в сплошную полосу света , словно дразня ....
Но и этот медлительный поезд не довезет нас до места. Мы высадимся на маленькой станции ранним утром, пройдем через почти пустой вокзальчик и выйдем на автобусную остановку. Отсюда нас заберет автобус и повезет еще двенадцать километров, прежде чем мы попадем в этот пасторальный бабушкин городок, который встретит нас курами, важно прогуливающимися по центральной улице, длинной вереницей старых лип, тетками, повязанными платками по деревенски и ватагой местных пацанов на старых видавших виды велосипедах...Одним из них, конечно же, окажется мой двоюродный брат Борька, с которым мы будем проводить почти все время моих каникул у бабушки.
Мне десять лет, мама привезла меня и мою младшую сестру на все летние каникулы к бабушке, которую я вижу очень редко...Собственно, "редко" не то слово.
Впервые – не считая младенческого возраста, в котором я себя совершенно не помню, я увидела бабушку в возрасте семи лет, когда мы с мамой приехали забирать домой жившую у нее целый год мою сестренку Любу. Маме нужно было сдавать госэкзамены в университете, и бабушка взяла Любу на год к себе, давая маме возможность хоть как-то заниматься...
Любаха, тогда маленькая чернявая девчушка двух с половиной лет, с огромными глазищами, сидела в углу бабушкиной кровати с металлическими спинками и ни в какую не хотела идти к маме на руки. Уехав из дому в год и два месяца, естественно, она маму не помнила, а слово "мама" ассоциировалось у нее, очевидно, с письмами, которые регулярно приходили бабушке. Попытка подкупить Любку конфетами успехом не увенчалась. Она, зажав банку с монпасье в маленкой своей ручонке и забившись в углу кровати за подушку, издалека показывала эти конфеты бабушке и приговаривала: "Тетя дала кахвэтку", но к "тете" приближаться не хотела ни за что....
У мамы было три дня, чтобы приучить к себе одичавшую Любку, оторвать ее от бабушки и вернуть в родной город, который окружающие его шахты кругый год щедро присыпали угольной пылью...Помню, что сестра, видимо, почувствовав своей уже тогда родившейся интуицией, что ее увезут, шла на руки только к бабушке и никому больше не давалась. Конечно, взрослые победили, Любку водворили туда, куда и положено было водворить, и началась ее обыденная детская жизнь городского ребенка: ранние подъемы, таскание сонной за руку в ясли-садик, ангины и простуды и другие предназначенные взрослыми для детей трудности. Не зря она так цеплялась за эту почти деревенскую жизнь у бабушки.
И вот мы опять здесь. Я и Любка, которая в этом году уже пойдет в первый класс. Бабушка и дед, переобнимав нас всех по многу раз, расспрашивают маму о ее делах, о папе, восхищаются, как мы с сестрой выросли, улыбаются, зовут к столу...Бабушка сокрушается нашей худобой, хотя сегодня, глядя на свои фотографии того периода, худенькой признать себя ну никак не могу. Но у бабушки на этот счет всегда было свое особое мнение...
Пара дней пробежала быстро, мама уехала домой, а мы остались на целых два месяца – бегать по огромному двору, играть в прятки с местными ребятами и теми, кто приехал на каникулы к своим бабушкам, дуться в карты, валяться на свежескошенной траве и наслаждаться всеми прелестями полудикой жизни, которой нам в городе бы не видать, как своих ушей..
Помню зеленый бабушкин двор,просторный, заросший плотным ковром спорыша, по которому так приятно было кувыркаться через голову вниз по склону, спускавшемуся к небольшой речушке , поросшей камышами. В воду лезть категорически запрещалось, но зато можно было лечь животом на деревянный помост, служивший для привязывания лодок и для полоскания белья – он почему-то назывался странным словом "кладка" , и наблюдать за резвившейся в воде стайкой мальков, любоваться красивыми кувшинками, смотреть на уток, так смешно ныряющих вниз головой – кверху попой.
Речка – маленькая, совсем узкая, всегда манила, была совсем рядом, но бабушка строжайше запрещала нам плескаться в воде, как это делали местные детишки совсем недалеко от того места, где тропинка от бабушкиного дома выходила к воде. Это место называлось "пляж" и представляло из себя некоторое расширение узкой речки в сторону обоих берегов, отсыпанное песком. Вообще же дно речки было илистым, и ноги противно тонули в тине, стоило только сделать шаг в сторону от "пляжа". Еще в речке водились пиявки – черные, настоящие. Темными вечерами мы рассказывали друг другу пугалки о том, как они выпивают из человека всю-всю кровь, а потом сами же их боялись.
В речку окунуться удавалось несколько раз за сезон. После долгих приставаний "Ну бабушкааааааааа!!!!!" мы наконец получали долгожданное согласие, и дед получал задание вести нас на "пляж". Купались мы строго по очереди, поскольку бабушка была уверена, что за обеими сразу дед точно не углядит...Само купание выглядело так: я с дедушкой за руку входила в речку, а бабушка с берега контролировала процесс и по мере необходимости выдавала ценные указания. "Дали нэ ходить! Там вже глыбоко!" "Миша, дивись на дитину" - при попытке дедушки спустить глаз с внучки. Ясное дело, такое купание радости не приносило, а вокруг брызгались, ныряли и плавали местные ребятишки...Но бабушку я понимаю. С одной стороны, она была очень ответственной - доверили детей, не дай Бог, что-то случится, с другой стороны сама панически боялась воды после того, как в молодости ее, тонувшую и чуть живую вытащили из речки случайно проходившие там люди.
Речка манила еще и тем, что за ней был луг, а за лугом, вдалеке, сосна. Но сосной называлось отнюдь не одинокое дерево, а сосновый лесок. Почему его именовали так, я не знаю, но услышать от местных "Я ходил в сосну" было так же привычно, как "я был в магазине". Сосна была далековато, бабушка туда не ходила – у нее были больные ноги, которые она иногда грела на солнышке, садясь на порожек веранды, в тень, и вытягивая их на деревянном крыльце, которое в это время прогревалось солнцем. Поэтому в сосну мы попадали всего несколько раз, когда там был праздник и тетя Роза, мамина сестра, брала нас с собой. В сосну надо было идти за реку по старому деревянному мосту. Почему-то он не казался мне надежным, и я ступала на него с опаской.
Луг тоже достоин отдельного описания... Это был простор разнотравья - белый и розовый клевер, синие васильки, ромашки и чистотел, который отдавал капельку "йода", если сломать стебелек, немеряно тысячелистника с меленькими листочками-щеточками, пижмы с ее желтыми цветочками-пуговками, какие-то колоски и метелочки всех цветов... Все это совершенно потрясающе благоухало, а вдоль речки всю эту красоту окаймляла полоса камышей с их бархатными "качалочками" - так мы это называли...Над всем этим благоуханием носились пчелы и осы, прыгали всех калибров кузнечики, которых было принято ловить сложенной горбиком ладошкой. Затем непременно следовало проверить цвет внутренних крылышек, преодолевая желание их хозяина вырваться еще до окончания этой важной процедуры, а потом громко провозгласить: "Синепёрка!!!" или "Краснопёрка!!!". Над речкой всегда кружили стрекозы...Их тоже ловили и садили на палец, придерживая сложенные над ней крылышки, и она царапалась, отчего становилось щекотно.
На речке иногда можно было позволить себе немножко пошалить, убедившись, что никто из взрослых не находится поблизости. Например, забраться в чью-то приязанную к кладке лодку, лечь в нее, опустить руки в воду, загребая ими воду, как веслами, катаясь таким образом в тех пределах, в которых позволяла это делать державшая лодку цепь. Или побросать камушки в соседских уток и последить, как они будут уплывать, беспокойно крича....
Возле сарая в обыкновенных деревянных ящиках, перевернутых вверх дном, жили две-три курицы, и для каждой из них стояла в качестве поилки старая консервная банка, и вторая такая же - для корма. Чаще всего это был размоченный в воде хлеб. Ящик в течение дня передвигали несколько раз чуть в сторону по мере того, как курица склевывала находящийся в пределах досягаемости спорыш. Если курица снесла яйцо, об этом нужно было срочно доложить бабушке – пока курица его не расклевала.
И если уж совсем становилось скучно, то можно было сходить в гости к бабушкиной подружке и соседке бабе Дуне. У нее был огромный свой двор, большущий огород, коза, корова, свиньи, утки ,куры и несколько десятков кроликов разных цветов и калибров. У бабы Дуни были большие узловатые натруженные руки, маленький, покосившийся, почти вросший в землю домик и сын пьяница, которого все соседи на чем свет стоит ругали за глаза , но старались обойти десятой дорогой. Он работал где-то поваром и был грузным мужиком, угрюмым и неприветливым. Звали его Колька.
Баба Дуня любила детей, разрешала нам околачиваться у себя во дворе , а иногда приглашала нас угоститься чем-нибудь вкусненьким с огорода, говорила :
- Горох поспел, идите, попаситесь!
Иногда она приносила бабушке в подоле фартука с десяток качанов кукурузы на гостинец, и тогда маленькая кухонька наполнялась замечательным ароматом, мы с сестрой , ожидая лакомства ,прислушивались к веселому гудению керогаза, сидя на деревянном крыльце и предвкушая удовольствие.
Одним из наших развлечений было наблюдение за кроликами. Они жили в клетках у стены бабы Дуниного сарая, к которым вела извилистая тропинка, вьющаяся через огород.
Так интересно было скрутить трубочкой капустый лист и, просунув его между прутьями клетки, скормить его смешному маленькому крольчонку.
Помню, как однажды даже терпеливая баба Дуня накричала на нас, и было за что. Мы придумали ловить голубей. Для этого взяли тазик, небольшой деревянный колышек, к колышку привязали веревку, приподняли край тазика и оперли его на колышек, а сами залегли за кустами, держа второй конец веревки. Под тазик предварительно насыпали горсть крупы. Предполагалось, что голубь, завидев крупу, зайдет под тазик, мы дергаем за веревку, и голубь оказывается в ловушке. Задумка была замечательная, но вот голуби про нее ничего не знали и угощаться крупой не желали. Зато бабыдунины цыплята-подростки, которых она уже стала выпускать гулять по двору и добывать себе пищу самостоятельно, очень скоро обнаружили корм под этим тазиком. В общем, поскольку голубей не было, мы увлеченно выдергивали колышек из под тазика, как только глупый цыпленок решал поживиться насыпанным там зерном. Потом мы его выпускали и ловили следующего. Но бабе Дуне наша игра отчего то очень не понравилась...Она накричала на нас, отобрала все наши аксессуары для ловли пернатых и прогнала нас со двора.
Рядом с бабушкиным домом была типография, одна сторона здания типографии, собственно, и была границей двора. Мы заглядывали в окна, припюснув носы к грязному стеклу, и видели машины, печатающие свежий номер местной газеты. Однажды бабушкина знакомая наборщица впустила нас в святая святых и мы немного походили между стрекочущих непонятных машин, в которых с большой скоросью крутились рулоны бумаги, разматывались в ленты, и эти ленты куда-то уплывали, чтобы на другом конце конвейера выплюнуться маленькой газеткой, а также позаглядывали в ящичики, наполненные черными металлическими буковками, которые вставляли в какие-то дощечки. Не помню, чтобы все это произвело на меня большое впечатление...
Во двор выходила задняя дверь здания типографии, а к ней было пристроено бетонное крыльцо в три ступеньки. Дверь ни разу в мою бытность там не открывалась, я думаю, ею вообще вряд ли кто-нибудь когда-нибудь пользовался...Зато крыльцом активно пользовались мы. Мы там играли. Тащили туда своих куколок и плошки-кастрюльки, часами сидели на этом крыльце в тени деревьев, шили куклам и варили им обеды , старательно истирали в порошок кусочки красного кирпича, превращая его в "какао-порошок".
Бабушкин дом был одноэтажным и очень странной формы. Он представлял собой толстую заглавную букву "Н", написанную на центральной улице маленького гордка как на линейке школьной тетрадки. Заглавную – потому что все остальные домики были маленькими и выглядили так себе очень прописными буквами по сравнению с домом, в котором жили бабушка с дедушкой и еще одиннадцать других семей, каждая из них была счастливой обладательницей однокомнатной квартиры. Правда, вход был с улицы у каждого свой, отчего дом был весь облеплен верандочками и крылечками. Место было действительно центральное, немного поодаль на другой стороне улицы было здание театра – деревянное, но какое-то интересное и необычное по своей архитектуре, к сожалению, подробности не запечтлелись в моей памяти. Рядом с театром стоял памятник Григорию Сковороде (я в то время очень удивлялась такое необычной фамилии человека, мне казалось невозможным, чтобы человеку с такой странной фамилией ставили памятники), и чуть подальше – городской музей.
Такая "центральность" была гордостью живших в этом доме людей, но она не избавляла их от необходимости носить воду ведрами из колонки, расположенной через улицу, запасать на зиму торф или брикеты для топки плит зимой, складывая их в сараюшки в глубине двора, носить свежесваренный борщ в кастрюльках в погреб, расположенный во дворе, куда вела деревянная дверь и длинный ряд ступенек и откуда неизменно пахло сыростью и плесенью. Оттуда же нужно было извлекать все продукты перед тем, как накрыть стол, так что походы вверх-вниз по лестнице были здесь делом привычным, хотя и давались пожилым жителям этого дома с трудом. Молодых здесь не было. Они давно уже разъехались по разным городам, выучившись, переженившись, и лишь некоторые привозили сюда на лето своих отпрысков, чтобы бабушки и дедушки присмотрели за ними во время летних каникул
Руки надо было мыть под рукомойником . Хотя на обед всегда было первое и второе, оно выдавалось нам строго в одну тарелку, то есть второе можно было получить лишь тогда, когда первое было съедено до последней капли. Никакие "не хочу-не буду" даже не рассматривались, бабушка могла пойти на компромисс в чем угодно, но только не в вопросах приема пищи. Этот процесс считался священным и никаким отклонениям не подлежал. Больше того, по его завершению бегать категорически запрещалось, а надо было лежать на "дачке" – так все почему-то называли здесь обычную раскладушку ("щоб сало завьязалось" ), ну или в крайнем случае играть на крыльце типографии. Тарелки экономились ввиду трудностей с доставкой воды от колонки. Иногда бабушка разрешала мне пойти к колонке с двумя молочными бидончиками и принести воды, но при этом она выходила за калитку и пристально наблюдала за тем, как я перехожу улицу (как же, по ней с десяток машин в час, может, и проезжало) и как возвращаюсь обратно. Братец Борька иногда притаскивал несколько ведер воды, он был старше меня на четыре года и к тому же местный, ему можно было не только ходить, куда он считал нужным, но и на велике мотаться куда угодно, и на речку ходить...За труды праведные он получал от бабушки десять копеек на мороженое.
Базар был далековато, но по этой центральной улице несли на базар свой товар жители близлежащих сел, и бабушка и соседки умудрились покупать все, что им нужно, стоя у ворот и зазывая этих тетечек с корзинами и мешками... Ощупывались куры, проверялись на качество яйца, высыпались в домашние авоськи яблоки и абрикосы, которым так и не суждено было попасть на базар, назначались цены, яростно торговались, а потом еще долго хвалились друг перед другом удачными покупками и планами приготовления вкусных обедов внукам и внучкам.
Бабушкиной соседкой была тетка Маруся, рыжеватая парикмахерша с неизменной химической завивкой. Она была ничем не примечательна, но к ней на лето приезжала племянница из Львова, на два года старше меня и очень боевая девочка. Она была сиротой и воспитывалась в детском доме, о чем периодически шепотом говорили соседи. Была она не слишком учтивой и воспитанной, могла и матом послать, если что не по ней, и вообще не слишком церемонилась ни с кем, включая тетку. Мы с сестрой на ее фоне выглядели просто ангелочками, того и гляди, нимб засверкает над головой. Таньке всегда ставили нас в пример, а нас не уставали предостерегать не дружить с этой девочкой. Но не дружить было невозможно, особенно когда у тебя каникулы, в твоем распоряжении длинный летний день, за который успевает произойти много интересных событий, эта девочка твоя ровестница и ты сталкиваешься с ней во дворе по тридцать раз за день.
В соседнем дворе тоже был гость из Ленинграда, манерный мальчик Игорь, мой ровестник, приезжавший к своей бабушке, худой курящей папиросы старухе... Игоря я недолюбливала, потому что он общался с нами свысока и всегда делал нам всякие мелкие пакости, подслушивал, когда мы уединялись поиграть и не уставал ставить подножки при каждом удобном случае.
Братец Борька был у нас частым гостем, но снисходил к нам лишь тогда, когда его закадычные друзья разбегались и ему не с кем было развлекаться. Тогда годилась и такая мелочь, как мы. Ему мы обязаны привязанности к карточным играм, за которыми проводили много времени и в которых бабушка видела только благо, поскольку мы сидели во дворе, не бегали к запретной речке и вообще были ужасно заняты. Мне кажется, что моя мама-педагог упала бы в обморок, видя, с какой страстью мы предаемся азартным играм. Но у бабушки были другие понятия о воспитании. Рядом с домом – это самое то, а чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Ну и накрмить это самое дитя, чтоб не дай Бог не похудело и в городе не сказали, что бабушка не кормила.
Вот такая пестрая компания собралась в бабушкином дворе в то лето. Дни были наполнены разными интересными делами, тянулись бесконечно, как это бывает только в детстве, мы играли, носились в казаки-рабойники, бегали весь день, резались в карты, а вечером падали без ног на "дачки" и вырубались без задних ног, чтобы назавтра начать все сначала.
Здесь мне открыли страшную тайну. Рассказывая очередной не слишком скромный анекдот, мой братец, видимо, по моему наивному выражению лица понял, что тайный его смысл остался мною не понят, и спросил меня: "Ты что, до сих пор не знаешь?????" Я не знала, чего именно я не знаю до сих пор, но все остальные, оказывается, знали. Меня тут же с ног до головы высмеяли, а Танька получила срочное задание немедленно меня, безграмотную, просветить. Что она тут же и сделала, отведя меня на пять шагов в сторону и отогнав увязавшуюся было за нами мою сестренку. Так началось мое половое воспитание.
Объяснено мне это было, естественно, далеко не в элегантных выражениях, а, видимо, так, как об этом принято разговаривать в Танькином детском доме. Урок сопровождался хихиканьем стоявших неподалеку мальчишек. Новость меня ошеломила. Что, вот так и делают???? Детей??? Нет, не может быть, они, наверное, меня обманывают...Они надо мной смеются. Я еще долго в душе не верила, что меня нагло не обманули, но потом несколько десятков похабных анекдотов на эту тему таки убедили меня в том, что что-то в этом есть.... Правда, я еще много лет была уверена, что этим занимаются исключительно с целью сделать себе детей и соответственно столько раз в жизни, сколько отпрысков растет в данной семье.
Так мы коротали лето у бабушки. Дедушка, при том, что он нас очень любил и баловал, почти не запомнился мне в то время. Он был тихим, маленьким старичком, работал парикмахером и дома бывал по вечерам и по выходным, но, видимо, мои интересы лежали вне дома, на улице, и мы с ним мало пересекались. Он обожал бабушку, называл ее Манечка и спешил согласиться с ней во всем. Его обязанностью было ходить в магазин , иногда он шел в чайную, расположенную неподалеку, чтоб купить там хлеба, но чаще ходил в ряды. Еще одно странное название, бывшее обыденным в этом маленьком городке. В центре города был ряд магазинов, расположенных в одном длинном, сложенном из камней здании, очевидно, построенным очень и очень давно. Магазинов там было десятка полтора, промтоварные и продовольственные, и сходить туда называлось "сходить в ряды".
Когда меня – очень редко – брали туда, меня всегда привлекали в галантерейном магазине картинки, нарисованные по канве, предназанченные для вышивания крестиком. Почему-то мне очень хотелось попробовать вышивать...Но сорок копеек за маленькую салфеточку представлялось мне безумной тратой, да и денег у меня не было, а бабушка получала двадцать шесть рублей пенсии и на мороженое по десять копеек нам торжественно выдавали именно в тот день, когда почтальон приносил эти деньги.
Во дворе все были пенсионерами, поэтому в день пенсии никто никуда из дому не уходил, никаких планов не намечал и все смиренно ждали почтальона. Мы тоже. Получить десять копеек на мороженое было высшим счастьем.
Дедушка всегда одевал фуражку, садясь за обеденный стол, не работал по субботам и почти круглый год – за исключением того времени, что река покрывалась на зиму коркой льда, ходил купаться по утрам. У него можно было буквально сидеть на голове, он терпел всю нашу возню, шутил и смеялся с нами и был добрейшим человеком. Лишь одно могло его вывести из себя: в субботу утром он надевал тфилин и молился, и в доме в тот момент должна была быть идеальная тишина, мы и бабушка ходили на цыпочках целый час и разговаривали на кухне шепотом, в комнату входить было категорически запрещено. Оттуда доносились молитвы деда, которые он буквально пел. Наверное, он читал их по толстым книгам с непонятными мне буквами, которые стояли в комнате на старой деревянной этажерке. Я несколько раз пробовала понять, что же там написано, и недоумевала, как дед может читать эти странные буквы, вокруг которых было наставлено много черточек и точек...Бабушка была атеисткой, и за глаза посмеивалась над дедом и его религиозностью. Услышав звуки молитвы из комнаты, она язвительно комментировала: "Заспивав!"
Так случилось, что Борьке он был дедушкой дважды – и по папе, и по маме. У дедушки был единственный сын, который во время войны получил очень тяжелое ранение и вернулся домой инвалидом. Поначалу он чувствовал себя неплохо. Они познакомились с маминой сестрой, Борькиной матерью, а моей тетей, сразу после того, как он вернулся с фронта. Влюбились и поженились. У них родилось двое детей, Лариса, в то лето уже бывшая красивой взрослой девушкой с высоко уложенными волосами,студенткой местного педучилища, и Борька, младше ее на четыре года. Раны не давали покоя, и Борькин папа большую часть времени проводил по больницам и госпиталям и умер, когда Борька был совсем маленьким. Мой же родной дед, мамин папа, во время войны пропал без вести. Через время моя бабушка и Борькин дедушка решили жить вместе, поскольку оба были одиноки. Они прожили много лет вместе, и, как мне кажется, были вполне счастливы. Это был третий бабушкин муж. Первый – отец ее старшей дочери, погиб еще в гражданскую.
Лето промчалось, я уже скучала за школой – да, да, вопреки обычному желанию детей, чтобы лето никогда не кончалось. Я любила учиться, мне было интересно в школе, да и за своими подружками я уже соскучилась. Приехала мама и, пожив три дня у бабашки, увезла нас на том же медлительном поезде в наш родной пыльный шахтерский городок, чтобы наша жизнь потекла там привычно и обыденно...
После этого я была у бабушки еще дважды. После окончания девятого класса, уже достачно взрослой. Мы сидели вечерами на все том же скрипучем деревянном крыльце, иногда душевно пели "всюды буйно квитнэ черемшина", но больше вели разговоры по душам. Бабушка говорила мне, что выходить замуж нужно "за своего" – какой замуж, я в то время была беззаветно влюблена в красивого одноклассника, по которому сохли половина девочек класса, а он был к нам всем "ноль внимания – фунт презрения"...
Что то, что мы не знаем "своего языка" – идиш, конечно – очень плохо, потому что "свои могут говорить у тебя за спиной что угодно, а ты даже и не поймешь"...И всякие другие казавшиеся бабушке важными разговоры. Мне нравилось слушать ее украинский говор и ее теплые интонации, и вообще наши врослые беседы.
В то время я увлекалась кройкой и шитьем, ходила в школьный кружок, который вела замечательная женщина Нина Ивановна. Для своего возраста я тогда весьма неплохо шила, смело раскраивала собсвенноручно купленную ткань и шила платье по придуманному самой же фасону. Я сама и моя сестра Любка все лето щеголяли исключительно в сшитых мною платьях, благо, фасончики в моде были тогда весьма нехитрыми – мини и трапеция, а магазин тканей находлся в соседнем с нами доме, и метр ситца стоил от 70 копеек до рубля, так что состряпать платье себестоиостью в один рубль не было для меня проблемой. На такие дела мама давала мне этот рубль без сожаления.
Бабушка по профессии была портнихой. В углу комнаты стояла ее зингеровская швейная машинка, к которой нам не то что прикасаться, но и близко подходить было запрещено. Правда, я не помню, чтобы бабушка ею пользовалась в мою бытность там, но знаю, что она шила не только платья, но и пальто и в эвакуации выжила со своими тремя дочерьми только благодаря своей профессии, потому что шила людям, получая плату за работу продуктами. Профессию швеи она получила с мастерской, куда ее отдали в возрасте деявть лет. Там же, в одиннадцать лет, она осталась без глаза, наткнувшись на острые ножницы...
Увидев, что я привезла с собой недошитое платье, чтобы закончить его на каникулах – с рукавчиком фонариком, юбкой солнце-клеш и горловиной, обработанной руликом из конрастного цвета ткани, проверив с изнанки, как обработаны швы и вытачки, бабушка умилилась, можно сказать, даже возгордилась внучкой, тем более, что никто из ее детей и внуков не перенял ее умения шить. Мне тут же было предоставлено право пользоваться ее святая святых швейной машинкой и предложены консультации по профессии в неограниченном количестве.
И последний раз я приехала туда в год окончания института. Дедушки давно уже не было в живых... Бабушка жила все в том же доме в виде буквы Н, и единственными изменениями в уровне жизни были холодильник и газовая плита. Я приехала с мужем, за которым была замужем уже три года, и нашему первенцу уже было два годика. Бабушка тревожно вглядывалась в лицо моего мужа и шепотом за спиной у него спрашивала меня: "Ну как он, тебя уважает? А не пьет?" – я таки вышла замуж "не за своего"... Правда, когда мы уезжали, она сказала мне, что он все таки пьет, потому что когда пришел в гости Иван Прокопович - муж старшей бабушкиной дочки, они с моим приговорили почти целую поллитровку какого-то вина на двоих, что в глазах бабушки было равносильно акоголизму в последней стадии. Моему же мужу очень поравился бабушкин украинский борщ, хотя угодить ему было не легко, вкус у него был, надо сказать, весьма изысканным...Его мама была большим мастером по части приготовления еды вообще, любой, и борща в частности....
Но что меня поразило – это двор.....Он был такой крошечный!!!!! И, умом понимая, что он и остался тех же размеров, что и в моем детстве, я не могла поверить, что этот небольшой пятачок между зданием типографии и домом в форме буквы Н и есть та империя, в которой было место для все всего: игр, беготни, укромных уголков, в которых можно было играть в карты и рассказывать анекдоты, мотаться на великах, кувыркаться вниз по склону в густом спорыше и носиться без устали с утра и до вечера... Вот вросший в землю дом бабы Дуни, бабушкиной закадычной подружки...Ее Колька, так и не женившийся, кого-то изнасиловал и сел на много лет в тюрьму, а сама баба Дуня совсем согнулась в пояснице и ходит, тяжело опираясь на палку...Деревянный театр сгорел, а на его месте стоит новый кирпичный клуб...
Беру ведро и иду за водой к колонке, через дорогу, по которой изредка проезжает машина или две... Цветут липы, по прежнему вереницей тянущиеся вдоль улицы стройными рядами. Впрочем, сама улица делает поворот – в соответствии с линией реки...Да что там реки - речушки, маленькой, мелкой, поросшей ряской и с мутной водой, которая, казалось, застыла в ней так же, как застыло время в этих старых, жужжащих пчелами, цветущих липах...
Много времени прошуршало с тех пор...Бабушка потом переехала к своей средней дочке в другой город, я больше никогда не бывала в этих местах. Но та особая атмосфера – свободы, чистого воздуха, украинского языка Полтавщины, полудикой полудеревенской жизни - вседа будут жить в моем сердце. И добрые бабушкины глаза ... |
| | Комментариев : 7, Просмотров : 2432 |
|
|
|
|
Карина
|
Дата : 30-08-06, Срд, 10:06:00
Вчера на центральной автобусной станции в Тель Авиве. Подошел наш автобус, цепочка людей движется к двери, входим по одному, кто-то показывает водителю проездной, кто-то покупает билет. Все обычно. Я двигаюсь за дамой лет пятидесяти пяти, одедую в цветастое ситцевое платье...По дороге она переговаривается в дочкой, идущей позади меня, и я слышу, что они договорились, что билет покупать будет мама.
Дама поднимается по ступенькам в автобус, и первую фразу, сказанную ею водителю, я не слышу. Но когда вслед за ней поднимаюсь я, вижу, что водитель держит в руках деньги и спрашивает : "Паамаим?" Два билета? Она громко говорит по русски: "На двоих". Он поднимает к ней глаза и еще раз задает тот же вопрос...Я, считая, что дама приехала из России, тут же подтверждаю водителю, что "паамаим", причем она еще раз громко говорит "На двоих!" , так, что мы говорим ему хором. И тут она поворачивается ко мне и выдает, ничтоже сумяшеся: "Ну какой же он бестолковый!" 
Я от неожиданности роняю челюсть, и прежде чем успеваю сообразить, иду на поводу у своего закипающего от возмущения организма и спрашиваю: " Так это ОН бестолковый?!"
В ответ она окатывает меня презрительным взглядом и гордо удаляется в салон. Причем кто из нас двоих идиот, она явно не сомневается.... 
Впрочем,я, кажется, тоже.....
Нет слов, одни буквы! И выражения, которыми я обычно не пользуюсь. |
| | Комментариев : 9, Просмотров : 1467 |
|
|
|
|
Карина
|
Дата : 06-08-06, Вск, 12:55:00
Хорошее дело инет (хотя давно никто не сомневается, но это я так, для связки слов ) Вчера лезу в новостной сайт и читаю инфу:
На крыше Азриэли открылась выставка экзотических бабочекОбновлено 02.08 15:43
Уникальная ферма по выращиванию декоративных бабочек временно перебазировалась из долины Хула, что на севере Израиля, на крышу 50-этажного торгового центра Азриэли в Тель-Авиве. Энтомологи доставили сюда несколько тысяч всевозможных бабочек и приглашают полюбоваться на них жителей и гостей города всего за 15 шекелей.
Кстати, в мире выращивание декоративных бабочек становится весьма популярным бизнесом. Индонезия, например, даже поставляет бабочек за рубеж. По словам энтомологов, это не только обогащает "фермеров", но и помогает спасти редкие виды бабочек от исчезновения.
На каждой из таких ферм появляется около 250 куколок в неделю, их содержат в особых условиях и тщательно охраняют. А когда куколки превращаются в крылатых красавиц, они отправляются в путешествие - либо за океан, либо в местный Парк бабочек. Там разноцветные создания не только красуются перед туристами, но и фотографируются с ними на память.
Теперь такую же возможность теперь получат и жители Тель-Авива, которым война неожиданно подарила самые разнообразные "северные" удовольствия.
Так, в понедельник в старом тель-авивском порту с большим успехом прошла грандиозная кулинарная ярмарка, в которой приняли участие более 130 производителей продуктов с севера Израиля.
-----------------------------------------------------------------------
И захотелось мне на этих бабочек посмотреть...Несмотря на войну. Тем более что они из-за войны к нам в Т-А и попали. Решено - иду!
Напросилась к сотруднику на тремп до Азриэли, иначе дорога бы мне обошлась в около часа времени, и вот я у входа в каньон. Открываю сумку, показываю содержимое охраннику и одновременно спрашиваю у него, где же выставка бабочек. Тот не знает, советует войти вовнутрь и там поискать наглядную агитацию, кот. мне и укажет местрасположение выставки. Ни фига. Повертев головой, я поняла, что никаких плакатов со стрелочками я не найду, а надо искать работников...
Тут навстречу мне дяденька показался, со шваброй. На мой вопрос он не знал ответ, но направил меня к охраннику здания мисрадов... Тот оказался шутником, смачно прокомментировал мой вопрос "Надо же, еще есть люди, у которых есть время смотреть на бабочек!" Потом сказал, что не знает, но думает, что это на третем этаже на крыше...Куда я и пошла.
Там я не была ни разу и нашла много нового и интересного. В частности, вход на обзорную площадку, расположенную на 49-м этаже, прейскурант - 22 шек стоит подняться и при этом воспользоваться объясняющим прибором, немного похожим на пелефон - кнопки похожие.
На той же крыше есть небольшой каток и куча роликовых коньков напрокат, правда, катались только две девчонки, и то как-то понад бортиком, чувствовалось, что достачно скользкое покрытие.
Была большая компания молодежи лет по 14-15, сидели на полу и кругом, а несколько мальчишек распивали бутылку Кеглевича, совершенно не прячась и на жаре 30 градусов. Я даже и думать не стала, что пить водку из горла аморально, я вообще удивилась, как им лезет в такую жару под солнцем!!????
Наконец после хождений по крыше и любования с нее на Аялон, район алмазной биржи Рамат Гана и скользящей опалубкой - таки достраивают третью высотку, наконец-то! - я нашла бабочек. 
Такой себе шатерчик из темного цвета сетки, вход через тамбурок, платишь 15 шек. милая девущшка приветливо приглашает войти, интересуется, откуда я узнала про выставку. Показывает мне экскурсовода, подхожу, присоединяюсь к нескольким посетителям, в основном мамы с детками. Весь шатерчик уставлен горшками с цветми, полы покрыты искуственной травой- коверчик такой, звучит спокойная музыка, расставлены тут и там деревянные скамейки, столики. На столах разрезанные арбузы и манго, и бабочки летают где и как им хочется. Можно обмакнуть палец в манго и пригласить бабочку пересесть на палец Правда, видов немного, были коричневые в основном, с нарядными крылышками, немного белых, пару видела больших с синим рисунком на крыльях. Балда, пошла без фотика!
Но больше всего меня поразили огромные бабочки, с ладонь, красивые...Они водятся на Филлипинах только. Живут только три дня....Даже взгрустнулось - такая красота, и такой век короткий, никто и полюбоваться не успеет...
В общем, побалдела я там с полчаса, посидела, атмосферу впитала, и совсем не жаль времени..И подумалось: вот вроде бы ничего особенного, ну, бабочки! Но кто-то же выращивает их, кто-то вез все это в Т-А, благоустраивал, и вот еще одна маленькая возможность уйти от повседневности, отдохнуть душой, отвлечься...Это еще одно свойство Израиля, за которое я его люблю: умение что-то маленькое и казалось бы, совершенно неважное превратить в небольшое удовольствие. Нарядный скверик - а был пятачком земли. Посаженные Керен Каемет деревья - и вот тебе лес, со столиками и мангалами для шашлыков, и урны предусмотрены,соблюдай чистоту и отдыхай! Музей такой и музей сякой - ведь их много очень, а мы знаем только большие, увы...помню музей ислама в Иерусалиме и в нем же - музей часов. Сколько удовольствия было! Любознательности бы нам, желания бы выйти из обыденности и к новому прикоснуться... Побаловать душу свою впечатлением...
Ладно, это я сегодня расфилософствовалась - бабочки навеяли!
Всем нам мира, чтобы над нами не ракеты летали, а бабочки! |
| | Комментариев : 4, Просмотров : 1240 |
|
|
|
Новости
Чаты
88:88 
